– Николь, – отвечаю я.
Мы жмем друг другу руки, хотя вряд ли она намного старше меня.
Лет двадцать максимум. Она жестом просит следовать за ней, мы поворачиваем направо и направляемся к «Бухте» – «сухой» части парка, где расположены все большие аттракционы, игровые автоматы и кафе.
– Обычно все называют меня Ник.
Ее лицо мгновенно меняется, едва уловимо, словно завеса опускается позади ее глаз.
– Ты… Ты – сестра Дары.
Я киваю. Она оборачивается ко мне с таким лицом, будто во рту у нее что-то очень кислое.
– Мне очень жаль, что случилась эта авария, – наконец выдавливает она.
Меня сразу бросает в жар, как и всегда, когда кто-то упоминает аварию. Словно я вошла в комнату, в которой все только что шептались обо мне: «Нет, вы это слышали?»
В защиту Элис скажу, что она явно жалеет о том, что затронула эту тему.
– Моя кузина учится в Сомервилле. Ну, и Джон Паркер…
От звука его имени, его полного имени, у меня в груди что-то… Я не думала о Паркере несколько месяцев. Или, может, старалась не думать. И никто никогда не называет его полным именем. Сколько я себя помню, он и его старший брат всегда звались Большим и Маленьким Паркерами. Даже его мама, миссис Паркер, зовет своих сыновей Паркерами.
Джон Паркер – это какой-то незнакомец.
– «Ну, и Джон Паркер» – что? – цитирую я.
Она не отвечает, но это уже и не нужно, так как в этот момент я вижу его. Он без рубашки. Рядом стоит ящик с инструментами, и Паркер возится с чем-то под ходовой частью «Банановой лодки» – аттракциона, который в соответствии со своим названием выглядит как огромный надувной банан с разноцветными боками.
Возможно, он услышал свое имя или почувствовал, что говорят о нем, или это просто совпадение, но в этот момент он поднимает глаза и видит меня. Я поднимаю руку, чтобы помахать ему, но замираю, когда замечаю выражение его лица: он, похоже, в ужасе, как будто увидел монстра или привидение.
Затем ко мне приходит понимание: наверное, он тоже винит во всем меня.
Элис продолжает болтать.
– …поставила тебя сегодня в смену с Паркером. У меня чертова уйма работы перед открытием. Он покажет тебе тут все. А я, если что, поблизости.
Теперь нас с Паркером разделяют не больше десяти футов. Он ныряет под стальную балку, хватает свою футболку и вытирает ею лицо. С тех пор как я в последний раз видела его в марте, он, кажется, вырос еще дюйма на два и теперь возвышается надо мной, словно башня.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает он.
Так как на нем нет футболки, я вижу круглое пятнышко на его плече, гладкий белый шрам в том месте, где он и Дара в первый год в старшей школе, напившись «Соузен Комфорт», прижгли себя сигаретами. Я тоже должна была это сделать, но в последнюю секунду струсила.
Я просто указываю на свою футболку.
– Работаю. Мама заставила.
– Уилкокс и до твоей мамы добрался, да? – Он по-прежнему не улыбается. – А я должен играть