Прибрежный воздух переполнив
Полётом бабочек и ос.
Под оглушительный рассветный
Цветастый птичий перепляс,
Тысячелетне перепетый,
Давно бессмысленный для нас:
Не понимаем голос моря,
Не понимаем птичьих гамм,
Живём кирпича и заборя
Всё, что по силам и зубам.
А море миру мироносит,
Зеркалит, впитывает свет —
Живёт в скользящем перекосе,
Где нам, как прежде, места нет.
«Ловкий ловчий Ваших пальцев…»
Ловкий ловчий Ваших пальцев,
Расстилающих постель —
Я кажусь Вам то скитальцем,
То хозяином земель.
Вам от этих перепадов —
То салютно, то – темно.
Застилать постель не надо,
Будем с ложью заодно.
Да и ложь ли это, разве?
Это из полночных книг —
Распридумавшийся праздник,
Расстилающийся миг.
«Сухой глоток твоей улыбки…»
Сухой глоток твоей улыбки —
На голос льющейся воды.
Твоя душа несёт убытки:
Пожалуй, встречи ей – вредны,
С согбенной нашей немотой
Коротких встреч коротких лет.
И я – забыт, но не тобой, —
Собой, как сдувшийся атлет.
Твои разбросанные вещи —
Тропинка к сумраку тепла,
Где ты, как женщина из женщин,
Следы печали замела
И уничтожила улики
Несостоявшихся минут.
Уж лучше б ты металась в крике,
А я бы лгал, что карты лгут
В пасьянсе тающей улыбки,
Под голос льющейся воды.
Моя душа несёт убытки:
Пожалуй, встречи ей – вредны.
«Я в этот мир, конечно не пришёл…»
Я в этот мир, конечно не пришёл —
Меня внесли случайным порционом,
Кто говорит «пришёл» – уже смешон,
Наивно заблуждаясь в оном.
Всё меньше слышащих стихи ушей,
Задутых ветром сытости открытий:
Земля готова вытолкать взашей
За отвержение наитий;
Она в крови настраивает звон,
Она мурлычет низкими тонами,
Она – словесный вечный зов —
Под нами, с нами и над нами.
«Залетучил ветер…»
Залетучил ветер,
задождили тучи,
Небо прогрызая
и роняя дождь.
Я тебе ответил,
я тебя измучил.
Выморочь пустая —
эта в горле дрожь.
Ты уходишь в танец,
в переплёт балета,
Выжимая тело
в расслоённый жест.
Мне остался сланец
плачущего лета,
Ты сказать посмела:
«Нет свободных мест».
«Желаний наших карусель…»
Желаний наших карусель,
На солнцепёке технологий,
Сжимает годы до недель
В