‹Я даже не помню, как все случилось›.
‹Знаю. И поэтому мы никогда не будем с ней охотиться. Она и на меня оказала очень сильное влияние, и мне совсем не понравилось находиться под ее контролем, дружище›.
‹Ты никогда прежде с ней не охотился?›
‹Никогда в облике животного. Но я иногда сопровождал ее в путешествиях по Евразии. Флидас учила меня стрелять из лука, сидя в седле. Это – очень сложная штука. Но если ребята из полчищ Чингисхана справлялись, то, естественно, я тоже должен был научиться›.
‹Я не понял ни одного слова из того, что ты сейчас сказал›.
‹Не страшно. Послушай, приятель, нужно тебя хорошенько помыть. Отправляйся в ванную комнату, Оберон›.
‹Могу я еще немного поваляться в грязи?›
‹Нет, надо, чтобы ты был безупречно чистым. Если на тебе найдут хоть каплю крови, то сразу же убьют›.
‹Но ты ведь не допустишь, чтобы меня нашли?›
‹Сделаю все, что в моих силах, Оберон›.
Я встал со стула, и Оберон затрусил по коридору в сторону ванной, снова помахивая хвостом.
‹Ты мне расскажешь про потаскушек Чингисхана, пока будешь меня мыть?›
‹Полчища, а не потаскушки. Впрочем, если ты про это вспомнил, у него имелось и то, и другое›.
‹Похоже, он был занятым парнем›.
‹Ты и не представляешь насколько›.
Мы отлично провели время, швыряя друг в друга мыльную пену под краткую версию истории империи Чингисхана, после чего я занялся подготовкой к визиту фир болгов – что в основном свелось к крепкому ночному сну. Я знал, что они не станут нападать на меня в доме, посчитав, что тот надежно защищен, а это, кстати, вполне соответствовало действительности. Значит, они дождутся, когда я покину свое жилище, а затем набросятся на меня, совсем как банда школьных хулиганов. Ну и пусть!
В общем, сперва я решил расслабиться и отдохнуть перед поединком.
Я выспался, а утром спокойно сделал себе омлет с сыром и луком, полил его соусом «Табаско» и приготовил тост из хлеба из цельной пшеницы. Еще я поджарил сосиски, но большая их часть досталась Оберону. Потом я сварил нам обоим кофе из свежесмолотых органических зерен, доставленных из Центральной Америки (я предпочитаю черный, а Оберон – кофе с ликером «Айриш Крим» и несколькими кубиками льда).
‹А Чингисхан пил кофе?› – спросил Оберон.
Похоже, он хотел быть собачьим Чингисханом с целым гаремом французских пуделих с кличками вроде Фифи или Бемби. Меня невероятно развлекала эта особенность Оберона: в прошлом он мечтал стать Владом III Басарабом,[16] Жанной д’Арк, британским философом и общественным деятелем Бертраном Расселом, короче говоря, каждой исторической личностью, о которых я ему рассказывал в ванной комнате во время купания. Период Либераче[17] весьма меня порадовал: вы не жили, если не видели ирландского волкодава, разгуливающего по двору в пиджаке из золотой парчи со стразами.
‹Чингисхан обожал чай и молоко яков. В его времена еще не знали, что такое кофе›.
‹Тогда