– Купи себе что-нибудь красивое, – сказал он матери, зная, что напрасно тратит время. Для матери на первом месте были ее дети, ее муж и ее дом, именно в таком порядке. Она купит новые ботинки отцу, или повесит новые занавески на кухню, или тайком отдаст пятьдесят евро его сестре.
– Новости есть? – спросила мать.
Зарек задумался. Ты просто обязан сообщить хоть какие-нибудь новости, если тебе позвонили из Польши.
– Погода все время меняется. Антон учится готовить ирландское рагу. Пилар все так же жалуется на свою хозяйку.
О занятиях рисованием он говорить не будет. Не стоит.
– Ты познакомился с кем-нибудь приятным?
– Здесь в Ирландии много приятных людей, – ответил Зарек. – Столько же милых людей, сколько в Польше, только у местных веснушек больше.
– Бальтазар, – остановила его мать, – ты же знаешь, что я имею в виду.
Разумеется, он знал, о чем она говорила.
– Я должен идти, мама, – сказал Зарек. – Ужин стынет. Поцелуй за меня папу и Беату.
Он повесил трубку и вошел в кухню, где Антон из Бретани только что начал чистить морковку для ирландского рагу.
– Поможешь? – спросил он.
Зарек закатал рукава.
– Да, я помогаю.
– Ты завела собаку, – констатировал Кевин, неожиданно появившийся по другую сторону живой изгороди.
Одри выпустила тяпку и села на попу. Его внезапное появление, как обычно, ее напугало. Кевин двигался очень тихо, как кот.
– Кевин! Ты вернулся… Хорошо провели время в Корке?
– Ага, – его пронзительные глаза не отрывались от Долли. – Ты завела собаку, – повторил он.
Одри поднялась на ноги.
– Да, завела. Правда симпатичная?
Она подняла Долли и протянула Кевину.
– Хочешь подержать?
– Нет, – он отпрянул.
– Просто погладь ее по голове, чтобы поздороваться.
Кевин осторожно протянул руку к щенку, но быстро убрал ее, как только собачка рванулась к нему.
– Все в порядке, – заверила его Одри. – Она не причинит тебе боль, ей просто нравится все облизывать. Она так проявляет свое дружелюбие.
Но Кевин продолжал держать дистанцию, с тревогой глядя на щенка.
– Где ты ее взяла? – спросил он.
– В зоомагазине, – ответила Одри. – Она сидела в витрине в специальном ящике, и я решила, что она восхитительная.
– Тебе пришлось за нее заплатить?
– Да, и немалую сумму. Но она такая милая.
– Больше одного евро?
– Да, намного больше.
У сорокалетнего Кевина было красивое гладкое лицо и разум маленького ребенка. Он уже жил в соседнем доме