Особенно я сблизился с одним политическим зэком, ортодоксальным христианином Володей Порешем. Его Библия, так же как и мои Псалмы, была конфискована, и он, так же как и я, отвечал голодовками и отказами выйти на работу для того, чтобы получить ее обратно. Время от времени власти возвращали нам наши молитвенники, но только на очень короткие периоды. Мы часто пытались разгадать таинственную связь, которая существовала между этими неожиданными актами доброй воли, и представляли себе, какое же давление должно было быть оказано на режим для того, чтобы он пошел на эти кратковременные уступки.
Однажды, когда Володя и я оказались в одной камере, его Библия и моя книга Псалмов были возвращены нам. Это было вскоре после того, как президент Рейган провозгласил наступающий 1983 год годом Библии. Мы стали радостно читать друг другу главу из Ветхого Завета, а затем главу из Нового, называя наши экуменические сессии «рейгановскими чтениями».
Конечно, я воспринимал эти тексты не так, как Володя: я не мог забыть, что на протяжении веков Новый Завет использовался для преследований евреев, что он оправдывал и возбуждал ненависть к ним. Когда мы доходили до слов: «Его кровь будет на нас и на наших детях», слов, которые послужили основой для того, чтобы из-за распятия Христа считать евреев проклятым и обреченным народом, я не мог не думать о морях еврейской крови, пролитой из-за этой фразы.
Володя попал в тюрьму с типично антисемитскими взглядами: он верил, что мир управляется евреями и что в СССР живут 25 миллионов евреев (хотя на самом деле речь шла об одной десятой от этого числа). Но жизнь в тюрьме и общение с другими зэками, преданными, как и он, своим собственным идеалам, открыли для него другой мир. Теперь он намного лучше понимал, как этот священный для него текст читается глазами еврея, и говорил мне: «Преследовать евреев во имя торжества христианства – это все равно что убивать своих родителей во имя торжества новой правды. Этому не может быть оправдания». Я вовсе не хотел, чтобы он обратился в еврейство, а он не требовал от меня крещения – каждый из нас уважал выбор другого, каждый был силен в своей вере, в своей identity. Именно это было лучшей гарантией того, что мы могли положиться друг на друга и быть верными друзьями и соратниками в совместной борьбе.
Эта борьба против КГБ требовала огромных душевных сил, и все мы понимали, что силами этими обладают в первую очередь люди с сильной identity – национальной, религиозной, этнической. Мы принимали и уважали различия, разделявшие нас. Это было не поверхностное, политкорректное отношение, при котором никто не хочет обидеть друг друга и старается во что бы то ни стало обойти острые углы в отношениях. Это было намного более глубокое понимание того, что чем сильнее каждый из нас в этих своих различиях, верованиях и принципах, чем крепче его собственная identity, тем больше шансов