– Что же делают местные жители? – спрашивал я себя. – Должна же у них быть какая-нибудь работа?
Но постепенно я ознакомился с тем, как организовали свою хозяйственную жизнь селенжане, чем они занимаются и какими способами они добывают себе средства к существованию. Я узнал, что каждая почти селенгинская семья имеет при своем доме довольно большой огород, на котором выращиваются разные овощи в таком количестве, что их хватает на целый год. Кроме того, почти каждое самостоятельное хозяйство располагало участком земли вне города, и на этом участке сеяли хлеб, пшеницу, гречиху, овес. Имели селенжане и коров, и лошадей. Таким образом, «городское» население Селенгинска на самом деле вело хозяйство сельское. Они были и хлеборобами, и огородниками.
Некоторые селенжане имели также подсобные заработки: возили пассажиров в Верхнеудинск и Троицкосавск или занимались извозом, доставляя товары из Верхнеудинска в Троицкосавск и Кяхту.
Было среди селенжан несколько человек, занимавшихся рыбным промыслом. В реке Селенге и окрестных озерах водилось много рыбы необыкновенного качества. И вот эту рыбу ловили зимою и в мороженном виде возили для продажи в Троицкосавск и Кяхту, жители которых тогда славились своей зажиточностью.
В специалистах-ремесленниках там не нуждались. Каждый хозяин был немного столяром, плотником и слесарем, а женщины были и швеями, и портнихами, и прачками; умели они также прекрасно готовить и печь разного рода печенья. Поэтому спрос на специальный ремесленный труд там почти сводился к нулю.
Помню одного селенгинского гражданина, Кондакова. Это был единственный пролетарий в городе. Он не имел ни собственного дома, ни огорода, ни поля. Зато он знал несколько ремесел: он был сапожником, плотником, слесарем, печником и музыкантом – играл на скрипке на свадьбах и «вечерках», – и только это разнообразие профессий давало ему возможность сводить кой-как концы с концами.
Жизнь в Селенгинске в это время обходилась очень дешево. Я, например, как ссыльный, получал двенадцать рублей в месяц «казенного пособия», и на эти деньги я жил совсем недурно. Я занимал отдельный дом с просторным двором, с прекрасными амбарами и стойками для скота (лошадей, коров), с хорошо устроенным колодцем. Ко двору примыкал обширный огород. Это была усадьба зажиточного мещанина, покинувшего Селенгинск с тем, чтобы открыть солидную лавку в селе Торейском Селенгинского же округа. А платил я за эту усадьбу всего два рубля в месяц. Пищевые продукты были баснословно дешевы. Пуд мяса стоил 80 коп., сотня яиц – 30–35 коп. и т. д. Благодаря такой дешевизне селенгинской жизни, я был обеспечен всем необходимым и мог все свое время отдавать умственным занятиям – благо я привез с собою немалое количество книг.
Несмотря на царивший в Селенгинске патриархальный быт, селенжане обращали на себя внимание своим довольно высоким культурным и интеллектуальным уровнем. Это сказывалось во многих