Некоторые из самых состоятельных фермеров, наиболее рассудительные, все же остались в поселке и хотели остановить перепуганную толпу, – но все их усилия были напрасны.
Они отправились на разведку и, остановившись за милю от горной цепи, увидели, что пламя побледнело и скоро должно погаснуть. В самом деле, не похоже было на то, что местности угрожает извержение вулкана. С горы не летели камни, потоки лавы не спускались по склонам, из недр земли не доносилось гула. Не было никаких признаков тех сейсмических возмущений, которые могут в одно мгновение опустошить целую страну.
Отсюда было сделано следующее справедливое заключение: сила огня, бушевавшего в котловине Грейт-Эйри, по-видимому, ослабевала. Облако постепенно бледнело; скоро вся равнина должна была погрузиться в глубокий мрак до наступления утра.
Между тем толпа, отойдя на такое расстояние, где ей уже не угрожала опасность, остановилась. Затем она повернула назад, и к утру многие беглецы возвратились в свои селения и на фермы.
Около четырех часов утра утесы Грейт-Эйри едва окрашивались слабыми отсветами. Пожар догорал – несомненно из-за недостатка горючего, и хотя причина его так и осталась неизвестной, можно было надеяться, что он не возобновится.
Судя по всему, на Грейт-Эйри теперь не происходило никаких вулканических явлений. Не было оснований думать, что жители ее окрестностей находятся под угрозой извержения или землетрясения. А часов в пять утра с вершины, еще окутанной ночной мглой, донеслись странные звуки, нечто вроде сильного и ровного дыхания, сопровождаемого мощными ударами крыльев. И если бы было светло, люди из селений и ферм могли бы заметить, как по небу пронеслась какая-то гигантская хищная птица, какое-то крылатое чудовище, которое, поднявшись над Грейт-Эйри, полетело на восток!
2. В Моргантоне
Двадцать седьмого апреля я выехал из Вашингтона и на следующий день прибыл в Роли, главный город штата Северная Каролина.
За два дня до этого начальник департамента полиции вызвал меня к себе в кабинет. По-видимому, он с нетерпением ожидал моего прихода, и между нами произошла следующая беседа, решившая мой отъезд. Привожу этот разговор.
– Джон Строк, – начал он, – могу ли я по-прежнему рассчитывать на вас, как на агента, который не раз доказывал нам свою проницательность и преданность?
– Мистер Уорд, – почтительно ответил