– Ничего работенка, правда? – спросила Мэй, стоя рядом со мной в вагоне. – Легкая, и платят нормально.
– Ничего, – согласился я, посасывая лимонный леденец.
– В следующий раз поедем? Туда раз в неделю можно ездить.
– Почему бы и нет?
– Послушай, Заводная Птица, – сказала Мэй после небольшой паузы – с таким видом, будто это только что пришло ей в голову. – Интересно, почему люди так боятся облысеть? Думают, наверное: раз появилась лысина – значит, скоро жизни конец. Вылезают волосы у человека – ему начинает казаться, что вместе с ними и жизнь уходит, что он все быстрее приближается к смерти, к последнему звонку.
Я на минуту задумался над ее словами:
– Да, наверное, кое-кто так считает.
– Ты знаешь, иногда я думаю: что человек чувствует, когда постепенно, понемножку умирает и это тянется долго-долго?
Интересно, что она хотела сказать? Не отпуская поручня, я повернулся и вопросительно посмотрел на нее:
– Постепенно, понемножку умирать… Это как? Что ты имеешь в виду?
– Ну, например… сажают человека в полную темноту одного, есть-пить не дают. Вот он постепенно там и умирает.
– Это жестокая и мучительная смерть! Не хотел бы я так.
– Ну а жизнь сама по себе разве не то же самое, а, Заводная Птица? Ведь мы все заперты где-то во мраке, нас лишают еды и питья, и мы медленно, постепенно умираем. Шаг за шагом… и все ближе к смерти.
– У тебя временами слишком пессимистичные мысли для твоего возраста, – рассмеялся я.
– Песси… какие-какие?
– Пессимистичные. – Я произнес это слово по-английски. – Это когда видишь в жизни только мрачные стороны.
– Пессимистичные, пессимистичные… – Девушка несколько раз повторила это слово, а потом пристально и сердито взглянула на меня: – Мне еще только шестнадцать, и жизни я как следует не знаю. Но могу точно сказать одно: если у меня пессимистичные мысли, тогда непессимистичные взрослые – просто идиоты.
10. Легкая рука
Смерть в ванне
Посланец с прощальным подарком
В этот дом мы перебрались на второй год совместной жизни, осенью. Прежнее наше жилье в Коэндзи должны были перестраивать, и нам пришлось съезжать. Мы принялись искать дешевую и удобную квартиру, но найти что-нибудь подходящее с нашими деньгами было нелегко. Когда мой дядя узнал об этом, он предложил нам пожить в принадлежавшем ему доме в Сэтагая. Он приобрел его еще в молодые годы и прожил там десять лет. Дом был старый, и дядя хотел снести его и построить на этом месте что-то более функциональное,