Я стала рассуждать вслух. – Если ее принес аист, то и забрать назад сможет. Может он ее потерял, а теперь ищет, скучает. Нужно ему помочь!
– Мам, как аиста найти? Надо ему Лариску вернуть.
Бабушка ласково погладила меня по голове, – внучка, детей Бог дает.
– А когда заберет? – с надеждой спросила я.
– Как время придет, так и заберет.
Я хотела узнать об этом поподробнее, но мать увела меня спать. Вечером следующего дня мы бегали по комнатам, и Лариска упала, при этом стукнулась головой о чугунную батарею. Крови не было, но мгновенно выросла огромная шишка.
– Ну вот, – сказала я ей, – никому ты не нужна теперь такая побитая и лохматая, ни богу, ни аисту.
Наплевала
Как-то раз, перед сном, мама позвала нас с Лариской есть тюрю. Тюря, это такая вкусная еда для деревенских малышей. Ее делают так: в парное молоко крошат свежий пшеничный хлеб и добавляют мед, варенье или сахар. На вкус тюря напоминает йогурт с отрубями и фруктовым наполнителем.
Уселись с Лариской за стол. Она ела и болтала ногами, старалась достать до моей коленки, мне было больно, и я в отместку плюнула ей в тарелку. Мать подвинула мне Ларискину тарелку.
– Ешь! – строго сказала она.
Не долго думая, я плюнула в свою тарелку.
– И это ешь! – приказала мама.
Есть все это добровольно, я естественно отказалась. Но мамку это не смутило, и я, рыдая и давясь, доедала все, но уже не за столом, а стоя в углу, опасливо косясь на папкин ремень.
Тюри я наелась в тот вечер на всю оставшуюся жизнь.
Шубка
Мне лет пять. Поздняя осень. Нам купили шубку. Шубка дорогая, стоила ползарплаты, и она была одна на двоих, потому что в наш сельский магазин привезли шубку всего одну. Одну такую замечательную черную цигейковую шубку. Кому в пору, та и будет носить, объявила нам мать, и началась примерка. Лариска надела, покрутилась перед зеркалом и сияла. Я надела, покрутилась и не сияла. Я всем своим видом давала окружающим понять, что мне очень и очень холодно. Невыносимый холод пронизывал меня с ног до головы, ну почему мать и отец не видят этого. Я дрожала и стучала зубами, все должны понять, что шуба мне необходима прямо сейчас. Босиком, в трусах, майке и шубе я проходила весь выходной. Меня попытались раздеть, но все оказалось безуспешно. Как только ко мне приближались взрослые, я опять начинала трястись и отчаянно стучать зубами.
Вечером затопили печь. И чтобы доказать маме, что я просто смертельно замерзаю, прислонилась спиной к печке ровно туда, где находилась раскаленная дверца. Запах паленой шерсти распространился на весь дом. Мать рванула пеня от печки, но шубка, которую носили всего один день, была испорчена. Прямо посередине спинки образовалась рыхлая подпалина.
Я не виновата. Зачем они затопили печку.
Шубка перешла исключительно в мое пользование. Ну и что, что сзади, мне там не видно, зато спереди красиво.
Я