На требовательное замечание Лёли, что приём сорван уже на полтора часа, люди в голубых халатах ответили изумлённым молчанием.
– Профессора вызывают на срочное совещание к руководству. А вы ждите, – ответил другой врач с южным акцентом.
– А мы можем обойтись для формальной записи и без профессора. Вон вас здесь сколько, – парировала Лёля.
Профессор побагровел и, выскочив из кабинета, приказал на ходу своим подчинённым обслужить страждущих. Толпа из усталых и измотанных нездоровых женщин облегчённо вздохнула. Только одна из ожидающих, перепугавшись, что без профессора её проблему никто не разрешит, закричала вслед убегающему медицинскому светилу, что будет ждать его хоть всю жизнь. Женщина хотела немедленно лечь в больницу на обследование и операцию, так как тупая боль в желчном пузыре не отпускала её вот уже вторые сутки. Зря что ли приехала с другого конца города по направлению.
Толпу раскидали по журналу записи на процедуры буквально за пятнадцать минут. Запись проводили молодые люди, с трудом говорящие на русском языке, со лживой приветливостью лукавых и равнодушных глаз, с явным пренебрежением к коренным не состоятельным петербурженкам, имеющим права на всё, но ничего существенного в кошельках. Женщину с приступом выставили из кабинета с отказом положить в больницу, дав ей понять, что и профессор ей не поможет, и посоветовали спокойно вернуться домой и вызвать скорую.
– Как же так, я честно дождалась консультации по направлению, еле-еле приехала, чтобы сразу лечь в больницу, а меня выгоняют? – со слезами вопрошала больная.
– А не надо выстраивать свои планы без них. Смогли добраться – сможете и вернуться домой. Там и вызывайте скорую, если так плохо, – сказал кто-то из толпы.
– А мне сейчас плохо, – растерянно пробурчала больная.
– Тогда вот здесь и сейчас, в этом коридоре, сидя на этом стуле и вызывайте по мобильному скорую у них на глазах по их же адресу. Это ваш последний шанс сразу попасть в их умелые руки, – произнесла Лёля и ушла на запись.
Лёлю приняли с нескрываемым ядовитым раздражением и на её вопрос, почему требуется три дня для этих процедур, нахально ответили, что неизвестно, может быть ей придётся пролежать недели две или месяц. Никаких гарантий. Записали её по срокам даже раньше других. Но, выйдя оплёванной из кабинета, она приняла решение – сюда ни ногой, бежать как можно дальше отсюда, из этого отделения, где когда-то по скорой оперировали её мужа с пребыванием в реанимации более двух недель с тяжёлыми послеоперационными последствиями. Из её памяти до сих пор не мог выветриться тот запах гниющих тел, мочи и хлорки, несмотря на сегодняшний относительно чистый воздух, наполненный вибрациями беспорядочной суеты, внешней деловитости и ледяного равнодушия.
Поискав в Интернете другой вариант, Лёля остановилась на городском клиническом онкологическом диспансере. Направления