Этот зверь вышел на улицу, поссать. Я прошёл за его спину и сел на кресло в шиномонтажной. Они смотрели футбол. Рядом со мной стоял кальян. Фарух вошёл обратно и его лицо окрасило недоумение.
– Ты кто, блять, такой? – зарычал он.
– Тише, ты же не хочешь отвлекать наших друзей, – сказал я и указал на соседнюю дверь, где дико стонала девушка.
– Ты Арсена кент?
– Нет
– Тогда чо ты здесь забыл?
– Фарух, верно?
– Он самый
– Как ты считаешь, что хуже: умереть в муках или после мук остаться в живых?
– Ты чо, ****ь, угрожаешь мне нахуй?
Я встал и медленно пошёл к соседней двери. В замке торчал ключ, я повернул его несколько раз, закрывая дверь.
– Эээ блять, ты не ахуел ли часом? – его это разозлило. – Сними эти тряпки с лица и покажи мне, кто ты есть, клоун сука.
Я снял бандану. Меня он явно не узнал.
– Вали отсюда, ща мусоров вызову.
– Вызывай.
– ****а тебе!
Он со звериной прытью ринулся в мою сторону. Пистолет был снят с предохранителя. Я достал его из штанин и выстрелил ровно два раза, прямо в грудь. Фарух, как подстреленный буйвол, с грохотом упал на землю. Стоны за дверью прекратились. Я смотрел на него, смотрел, как он мучается, как он хватается за грудь и жадно глотает воздух, подобно рыбе, которая попала на сушу. В его глазах читался испуг, а в его движениях виднелась слабость. Именно эта слабость пробудила во мне ненависть. Я буквально сгорал изнутри. Его лицо, бледное от страха лицо, оно манило меня и я не знаю… Не знаю, что на меня нашло, но я поставил пистолет на предохранитель и засунул его обратно в штаны. Медленным шагом, как заключенный на эшафоте, я подкрадывался к подбитой дичи. Он уже начал постепенно приходить в себя и успел лечь на живот. Оперевшись на руки, он пытался подняться, но я ударил его ногой по спине. Этот бык ударился лицом об бетон и теперь его физиономия напоминала скорее свинью, нежели быка.
Это был нечестный, гадкий и подлый бой. Но когда они избивали моего друга, вряд ли они думали о честности.
Я взял в руки монтировку. Стоны за дверью возобновились. Перевернув свою жертву на спину, я принялся колотить его монтировкой. Сначала бил по рёбрам. Первый удар был очень тяжёлым, я почувствовал вибрацию в руке. Он простонал, как медведь в капкане. Я ударил снова, в этот раз удар пришёлся по верхним рёбрам. Это было очень сильно, я вложил в этот удар столько гнева, сколько вообще могло в него вместится. Затем пошла серия ударов. Ударов по рукам, коленкам, кистям, по всё тем же ребрам. Композиция, сотканная из его свиных визгов и громыхающих ударов монтировкой, наполнила помещение.