начала открывать ящики, тумбочки и шкафчики. Она точно помнила, что где-то на кухне у нее был фонарь. После всего пережитого недавно идти одной в полной темноте ей хотелось меньше всего. Наконец фонарь нашелся. Мария Аркадьевна несколько раз щелкнула кнопкой, проверяя его исправность, погасила в комнате свет и снова выглянула в сад. Там все, вроде бы, осталось без изменений. По возможности бесшумно приоткрыв окно, она выскользнула наружу, сразу же почувствовав кожей прохладу наступившей осени. Замерла, прислушалась. Едва ощутимый ветер перебирал в темноте умирающие листья и по одному отрывал их от ветвей, заставляя медленно лететь к земле. Чуть слышно шелестела трава и где-то что-то протяжно скрипело. Почему-то этот скрип напомнил ей жалобный стон какого-то заблудившегося в темноте призрака. Вспомнив о призраках, женщина передернула плечами и включила фонарь. Яркий белый луч заскользил по стволам деревьев и кустам смородины, время от времени высвечивая среди них фрагменты забора. Завернув за угол дома, Мария Аркадьевна увидела перед собой тот самый сарайчик, в котором планировала найти какую-нибудь одежду и обувь. Все так же осторожно она потянула на себя скрипнувшую на ржавых – сколько раз собиралась смазать – петлях дверь и проскользнула внутрь. Щелкнув выключателем, женщина облегченно вздохнула: прямо возле двери на вбитых в стену гвоздях висели запачканные землей джинсы и порванная на плече куртка. Здесь же на полу стояли старые облезлые кроссовки. Она никогда в жизни не могла подумать, что когда-нибудь станет так радоваться старой грязной одежде, место которой уже давно было в мусорном контейнере. Поеживаясь от холода, Мария Аркадьевна сняла халат и облачилась в садово-огородную одежду, оказавшуюся сырой и довольно неприятно прилегающей к телу. Она уже собиралась нагнуться за кроссовками, но вдруг боковым зрением заметила в дверях какое-то движение. Схватив первое, что попалось под руку – увесистый молоток на длинной ручке – женщина резко повернулась и вдруг облегченно вздохнула. Рука с молотком расслабленно опустилась. Кроме нее здесь никого не было, только ветер медленно открывал и закрывал легкую дверь сарайчика. Именно это движение она и заметила несколько секунд назад, и именно оно так ее напугало.
*** – Надеюсь, ты не думаешь, что я спятила? – Мария Аркадьевна внимательно глядела на подругу, ожидая ответа на свой вопрос.
– Знаешь, Маш, я не хочу сказать, что ты сумасшедшая, но то, что ты мне рассказала, как минимум, странно, – в голосе женщины слышалось смятение.
Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Не каждый день к ней, на ночь глядя, врывалась институтская подруга и, путая слова, рассказывала о том, как с ней разговаривала ее умершая несколько лет назад мать.
– Нет, это не странно. Это страшно. Я вообще не знаю, как я теперь буду жить в этом доме.
– Утро вечера мудренее. Здесь ты точно в безопасности. Переночуешь
