– Но не перезвонила?
– Видимо, нет.
– Значит, о причинах, вызвавших такое ее состояние, так и не удалось узнать?
– Как это можно узнать, Лев? – совершенно искренне недоумевал Зимин. – Чужая душа – потемки. Ей любой случайный прохожий мог нахамить, ни о чем таком не думая, и вызвать «рецидив». Любое неосторожное слово, связанное с недавней трагедией, могло навести на ненужные ассоциации и в итоге спровоцировать катастрофу. Как тут угадать? Намеренной провокации там не было – это главное. И это установлено точно. Так же, как и то, что рядом в момент суицида никто не стоял и глотать таблетки, запивая их водкой, не заставлял. Так что с точки зрения уголовных статей здесь все чисто. А по поводу индивидуальных душевных переживаний – это вам к другим специалистам. Ты, кстати, с чего вдруг этим делом заинтересовался? Что-то «параллельное» расследуешь?
– Да, близкий случай, – небрежно бросил Гуров. – Косвенно соприкасается с этой семьей. Ты, кстати, не наводил справки об этом парне, ее женихе? Что там с ним стряслось?
– Нет, до таких извращений мой трудовой энтузиазм не доходил, – усмехнулся Зимин. – Я рад был не знаю как, что Ольгу-то эту с рук сбыл, а ты мне еще ее парня «сватаешь». Если неймется, можешь сам узнать. Дело у Жилятина, до сих пор не закрыто, и когда закроют, неизвестно. Вот там-то, похоже, «подозрительного» просто целый вагон.
– Правда? А что именно?
– Да не знаю я, что именно. Не вникал. Да и не горю желанием, если честно. Своего хватает. Просто слышал, ребята говорили. Да и без того можно догадаться. Убийство в СИЗО – всегда тема непростая. Но я не вникал.
– Ясно. А свое дело ты в архив уже сдал?
– По Рябовой?
– Да.
– Само собой. С неделю уже душой отдыхаю.
– Ясно. Что ж, продолжай отдыхать. Надеюсь, не сильно тебя отвлек.
– Ладно тебе! Нашел повод язвить! А то не знаешь, как мы здесь «отдыхаем».
– И не думал язвить. Наоборот. Рабочий день закончился, так что отдохнуть сейчас самое время. Бывай, Володя, спасибо за информацию.
Стрелки на часах действительно показывали уже половину седьмого. Но архив работал до восьми, и Гуров надеялся, что сегодня еще успеет просмотреть дело Ольги Рябовой.
В архиве тоже были знакомые, и, войдя в здание, он уже через десять минут читал дело. Материалы подтверждали все, что незадолго до этого говорил Зимин, с той лишь разницей, что в протоколах информация была изложена более подробно и обстоятельно.
Гуров вскользь просматривал документы, останавливаясь только на том, что особо привлекало внимание.
Одним из таких пунктов был протокол допроса некой Светланы Березиной, той самой подруги, у которой ночевала Ольга Рябова накануне своего самоубийства. Она же, эта Светлана, незадолго до этого самоубийства звонила Ольге по телефону. Само по себе содержание разговора ясно свидетельствовало, что в нем нет никакого «двойного дна» и скрытых смыслов. Было очевидно, что за