– Теперь, господа, – продолжал полковник, – наше общество основано и должно немедленно начать действовать. В этом году я ваш начальник: я руковожу вашими действиями, а вы действуете; я приказываю, а вы повинуетесь. Никто из вас не вправе обсуждать мои приказания, потому что в основе их лежит общая выгода. Теперь мы разойдемся. Завтра каждый из вас получит приказания. Я, со своей стороны, постараюсь оградить вас от опасностей, которые будут угрожать вам.
Полковник взглянул на Гонтрана и сказал:
– Маркиз де Ласи, я поклялся вам, что Леона полюбит вас. Прежде всего мы позаботимся о вас, потому что страсть, овладевшая вами, не ждет.
Сказав это, полковник встал.
– Господа, – прибавил он, – сегодня бал в Опере; вернитесь туда, если желаете. Объявляю заседание закрытым.
Пятеро союзников де Ласи встали и вышли один вслед за другим. В комнате остались только полковник, снова надевший домино, и Гонтран, не могший прийти в себя от всего происшедшего.
– Я брежу, – прошептал он.
– Нет, – сказал полковник, – вы не бредите, маркиз.
Гонтран поднес руку ко лбу.
– Я дал клятву, – сказал он, вздрогнув от ужаса, – я не принадлежу уже себе.
– Леона будет вашей, – проговорил полковник. Услышав это имя, маркиз просиял.
– Вы правы! – вскричал он. – Я хочу Леону во что бы то ни стало; Леона или смерть…
Полковник был спокоен и невозмутим.
– Однако, полковник, – продолжал маркиз, устремляя на него лихорадочный взгляд, – что, если вы меня обманете?
– Что такое вы сказали? – холодно спросил последний.
– Что, если вы не сдержите своих обещаний?
– Я их сдержу.
– Но, однако…
– Маркиз, – перебил его полковник, – если, сверх ожидания, я их не исполню, то вы можете выйти из общества, хотя это ни к чему вам не послужит.
– Вы полагаете? – спросил Гонтран, вздрогнув.
– Да, – сказал полковник, – если мы не вернем вам Леону, вы умрете.
– Мне и самому так кажется, – пробормотал маркиз.
– Итак, если вы верите мне, – проговорил полковник, – то отправляйтесь домой и приготовьтесь к отъезду. Рано утром мы отправимся в путь.
– Куда же мы поедем?
– В поиски за Леоной.
V
Неаполь просыпался при звуках песен и восторженных кликах народа. Перед церковью теснилась громадная толпа любопытных, жаждавших полюбоваться на невиданное зрелище: женился знатный синьор, граф Джузеппе делла Пульцинелла. Граф привлекал к себе общее внимание уже в течение целого месяца, и рассказ о его жизни, полной всевозможных приключений, переходил из уст в уста. Граф принадлежал к очень древней, но разорившейся фамилии, которая ни за что не согласилась бы взяться за низкий труд; он был нищий и поэт, а король называл его своим кузеном. Рассказывали, что какой-то ревнивый муж, заставший его на своем балконе, был убит им; вследствие этого графу пришлось иметь