Нестор смотрел. В руке у него оказался фломастер, кривой и черный, и он дописал недостающую букву. Слово исчезло.
– Не отвлекайся, – сказал человек в шляпе, – это тебе не поможет.
«Не кладите пальцы под поручни», – сказал голос из репродуктора
Снова раздался звон стеклянной палочки о стеклянный край чего-то. Внизу грохотало, словно пустую бочку пинали ногами.
– Время, время, – торопил неизвестно куда человек в шляпе, или, может быть, правильнее было называть его «человек без шляпы», потому что шляпу он отбросил в сторону пять стеклянных звонков тому назад, и она улетела, крутясь, – улетела, имея вид наполеоновской треуголки, что стало возможным, после того как слово «треуголка» было введено в круг внимания.
Вслух человек говорил «Время», а про себя бормотал цифры, переходя с прямого счета на обратный.
Внизу двадцать пар сапогов пинали пустую бочку. Кто-то ударил в таз – наверное медный.
– Пять-четыре, – повторял Нестор за человеком, – три-два-один, – а потом прыгнул.
3
Нестор прыгнул легко, словно взлетел. Даже не привстав со ступеньки, на которой сидел. Перемахнул через балюстраду и приземлился на лестнице соседнего эскалатора, идущего вверх.
«Молодой человек, вернитесь обратно», – сказал строгий голос из репродуктора. Голос был женский.
Люди кашляли, стоящие выше и ниже, и Нестор тоже закашлялся.
«Вас снимает скрытая камера», – сказал голос из репродуктора.
Нестор прислушался, ожидая услышать стеклянный звук какого-нибудь колокольчика, и тут же услышал.
– Да, – откашлявшись, произнесло неопределенное лицо женского пола, – так и каждый хотел бы перелезть на ту сторону, где лучше.
Нестор сосредоточился взглядом. Это была старуха в черном.
– И что будет, если каждый, кто захочет, начнет перелезать, куда ему вздумается? – сказала старуха.
И все, стоящие рядом, с осуждением посмотрели на Нестора, а один даже показал ему руку с оттопыренным средним пальцем (наверное, иностранец).
Нестор стал пробираться наверх, протискиваясь между людей.
– Куда торопишься, молодой человек, все там будем, – сказала старуха. Та самая, а может быть, уже другая.
Наверху Нестора уже ждали два полицейских – нет, два милиционера. Слово «милиционер», было ближе, можно сказать роднее, как часть утраченного культурного достояния. Розовые овалы лиц под козырьками фуражек. Револьвер желт – так надо. Погоны, аксельбанты и прочие атрибуты. Блестящие пряжки на ремнях. Пряжки вместе с ремнями, впрочем, исчезли, когда Нестор вгляделся, – кажется, они не входили в милицейскую форму.
– Этот? – спросил один другого.
– Этот, – ответил другой.
Они взяли Нестора под руки и, проведя вокруг ограждения, поставили на ленту эскалатора, ведущего вниз.
«Добро пожаловать», – сказал голос из репродуктора.
Это был женский знакомый голос.
4
На