Подъёмник в считаные минуты вознес её на вершину трассы, по которой утром катался Сергей со своими приятелями. Анюта сошла с сиденья, глянула вниз, в падающую белую крутизну – и почувствовала, как мурашки ползут по телу. Но многолетняя привычка обуздывать страх – без неё балетным не выжить – помогла ей решиться. Глубоко вдохнув, она согнула колени и оттолкнулась. Лыжи заскользили, набирая скорость – всё стремительнее и стремительнее, вперёд, вперёд… Наклоняя корпус и колени, она легко вошла в первый поворот, понеслась к другому, вывернула на прямую и приготовилась к прыжку с трамплина. Лыжи скользнули вверх, и пустота, распахнувшая пасть под ногами, пронзила ее ужасом. А накатанный снег уже летел ей навстречу, и казался слишком плотным, слишком скользким для удачного приземления. Она невольно отпрянула и ее дёрнуло вбок, поволокло в сторону от трассы, неся с бешеной скоростью на обочину, к деревьям, прямо на окаменевший от мороза толстый сосновый ствол. И впечатало в него – плечом, спиной, затылком… Анюта услышала, как хрустнули кости, как содрогнулась от удара едва не выскочившая душа. И полетела внутрь самой себя, теряя сознание…
Сергей судился потом с этой базой, бросался на неё, рвал, разъярённый от злости и отчаяния, и всё-таки сломал ей хребет, перегрыз горло. Владельца посадили, очень быстро и очень надолго, присудив огромную компенсацию, что вынудило его продать базу. Сергей позаботился о том, чтобы её новый хозяин первым делом поставил сетки на обочинах трассы. Но Анюта… Она так и лежала в гипсовых оковах, стойко переносила операцию за операцией, улыбалась, когда муж был рядом, и плакала, когда оставалась одна ночами – зная, что в это же время и он не спит, потому что мечется в бессилии, безмолвно воя от горя…
Сейчас эти воспоминания уже не вызывали той боли. Анюта смирилась, привыкла к этой коляске – ведь человек привыкает ко всему, даже к плену.
Ёжась от прохлады, она заехала в лифт и поднялась на этаж выше. Подрулила к кушетке, на которой ей каждый день делали массаж. На тумбочке лежал полупустой тюбик мази. Потянувшись, она ухватила его за помятый хвост, но тот выскользнул и, шлифанув по ламинату, заскочил под тумбочку.
Что ж такое, сегодня всё валится из рук…
Анюта сжала губы, взяла с тумбочки закрытую картонную упаковку – благо, у её массажиста была хомячья натура, он всегда закупался про запас. Вытащила полный тюбик и щедро размазала жирную субстанцию по обваренным бёдрам – мелкие пузырьки на ожогах уже наливались желтизной. Накинула короткий красный халатик, который обычно использовала после массажа. Покрытые мазью ноги он не скрывал, да и не надо было, наверное, закутывать их сейчас. Она вздохнула: жаль, теперь от Серёжи ничего не скроешь, ведь он обещал приехать сегодня. Правда, задерживается где-то…
Она вдруг поняла, что именно отсутствие