Валька всегда стихала, когда очередь доходила до Гоги, опускала глаза и говорила: «Здрасьте». Гоги кивал, зачитывал список. Валя участливо заглядывала в листочек, как будто не овощи отвешивала, а пилюли в аптеке, складывала все в желтый пакет с нарисованным арбузом и говорила: «До свидания».
Гоги с добычей шел домой, у подъезда курил, а в последнее время особенно много. Неотрывно смотрел куда-то вдаль и думал, что на этой же планете обитают его мама и Инга, и они выживают, работают, шутят, едят и приглашают кого-то в гости. Он с нетерпением ждал отпуск. Ему наконец пообещали, что Маргоша поедет тоже. Хотя обещания были из года в год те же, и как только дело доходило до поездки, находилось тысяча отговорок. Ни Таня, ни Маргоша ни разу не были в Грузии и не видели родных.
Маргоша очень ждала это лето. Она слушала папины рассказы про далекий солнечный теплый город, где у людей всегда хорошее настроение, где поют, едят, что господь послал, и всегда рады гостям и гостям гостей. Она слушала с интересом и представляла, представляла… А еще папа обещал отвезти ее на море в Батуми. Батуми ей представлялся Африкой! Хотя ни там, и ни там она не была, но перед глазами маячили слоны и жирафы, которые поднимали свои длинные шеи и ели листья. И она, Маргоша, с разбегу забегала в море и плавала вместе с папой наперегонки. С этими картинками Маргоша засыпала, и ей было светло и радостно. С бабушкой Ингой она была знакома только по телефонным разговорам. Говоря с родными отца, она ставила их фотографии перед собой как будто ей так было понятнее. Она видела их лица и крепко прижимала телефонную трубку к маленькому ушку. Тетя Инга, конечно, была красивой! И Маргоша, затаив дыхание, спрашивала:
– А я похожа на тебя?
– Конечно, похожа, моя родная! Вот приедешь – я тебе все бусы подарю, сережки и помады. Знаешь, как много всего для тебя?
Маргоша замирала от восторга и всегда добавляла с тревогой в голосе:
– Ты только не отдавай никому. Я обязательно приеду!
Наступало лето, плавно, по проторенной дорожке весны уверенно ступая в сочную, влажную зеленую свежесть.
Гоги дали отпуск. Билеты были куплены. Бабка ворчала, Таня смиренно молчала, Маргоша закатила истерику, заперлась в комнате и запретила туда всем входить, пока мама не покажет ей, что ее, Маргошины, вещи лежат в сумке, и что она точно едет к другой своей бабушке! Так как Маргоша была маленьким избалованным божком, пришлось сказать «да». Девочка подрастала, показывала характер, и против нее ни у кого не было сил от всеобъемлющей любви и поклонения! Гоги боялся сделать что-то не так, спугнуть счастье. Но его опасения