На зоне, которую начальство называло воспитательной колонией, осужденного определили в восьмой класс, он ухватился за учебу, как за спасение от безделья в свободные от работы часы. Именно тогда возникали карты, появлялся странный дурманящий табак, возникали кемто спровоцированные драки. Родион уходил в свободный класс и читал книги из большого пыльного шкафа, тут и застала его учительница литературы и русского языка Анна Викторовна.
– Бывакин? А я заметила, что книги в шкафу меняются местами, значит, ктото же их переставляет? Что читаешь? Бунина? Странно, – она с улыбкой смотрела на паренька. Он ответил односложно:
– Нравится.
– А что тебе в нем нравится? – не унималась учительница.
– Не знаю. Читаю, и мне хорошо, забываю, что в неволе.
– Сколько тебе лет, Бывакин?
– Семнадцать, – ответил Родион и смутился.
– А сидеть еще?
– Много…
Она обняла его за голову и прижала к груди:
– Бедный мальчик!
Бывакин быстро высвободился:
– Вы что, Анна Викторовна, а если ребята увидят?
Анна Викторовна смущенно улыбнулась:
– Что ж ты такой пугливый? Ни разу девушек не обнимал?
Родион промолчал. Он все еще ощущал на своей щеке ее мягкую грудь и ласковые пальцы на шее.
– Бывакин, я живу в доме по ту сторону забора. Купила шкаф, а собрать некому. Ты мне поможешь?
Родион улыбнулся, он до сих пор не бывал «по ту сторону», казалось, что это недосягаемый, запрещенный ему мир.
– Кто меня пустит? – обреченно ответил зек.
Анна Викторовна обрадовалась:
– Ты согласен? Я договорюсь. Мне начальник разрешит.
Родя огляделся по сторонам:
– Анна Викторовна, только чтобы никто не знал, засмеют.
Она сказала после урока, что в шесть часов он должен быть у проходной. Воспитатель в группе будет знать и не потеряет.
Бывакин подошел к проходной, Анна Викторовна подала дежурному бумажку, тот кивнул и напомнил:
– В девять быть на месте, иначе побег. Понял?
– Он все понял, – ответила за него Анна Викторовна.
Прошли вдоль забора, повернули на асфальтированную дорожку, вошли в подъезд двухэтажного дома. Анна Викторовна открыла квартиру, пропустила гостя и включила свет. Большая комната, кровать, шкаф, кресла.
– А что собирать? – спросил Родион.
Анна Викторовна подошла к нему и ладошками осторожно коснулась щек:
– Бывакин, ты такой славный,