– Выпьешь. Ты и меня не признала, а имя назвала. Значит, помнишь. И водки выпьешь глоток за нашу встречу.
Она действительно выпила, брезгливо вытерев губы.
– Бутылку поставь, она нам еще пригодится. Скажи, Ира, тебе понравилось? Ну, признайся, что такого ты еще не испытывала. А я доволен.
Он стал одеваться, Ирина, не сказавшая ни слова, стояла нелепо с бутылкой водки в руках и смотрела, как он одевал брюки, как под байковой рубахой скрывался его мускулистый и жилистый торс. Он поднял куртку, закинул ее на плечо:
– Ира, я буду к тебе заезжать, если ты не против. А что нам терять? Ты женщина одинокая, я парень холостой. Пей-гуляй, однова живем, как говорится!
И хлопнул дверью.
Ирина села на пол и заплакала. Что с ней такое произошло? Как она могла влюбиться и пойти на поводу у этого грубого и пошлого мужлана? Он использовал ее, как, видимо, вчера и позавчера – других девок и женщин своей и чужих деревень. Он хамовитый и наглый, каких она еще не встречала, он за весь длинный вечер не сказал ей и пары ласковых слов. Он не спросил о ее чувствах, он интересовался, как она оценивает его мужские достоинства. Он привык к тому, что им восхищаются женщины, и считает себя неотразимым. Подлец, даже с шампанским обманул, какая мерзость!
Она бы еще долго нагоняла эти страсти, если бы что-то в сердце не екнуло: а ведь она примет его и завтра и послезавтра, если не забудет, то простит грубость и наглость, будет целовать и прижиматься к его широкой и упругой груди. Она плакала и не знала, от чего. Она еще не знала, что это та горькая любовь, которая настигает женщин, не сумевших устроить свою личную жизнь в юности и ставших потом разборчивыми и всепрощающими одновременно.
Так и получилось. Денис приезжал часто, конечно, деревня это заметила, но никто даже вида не подавал, только однажды Алексей сильно разбередил душу:
– Меня ты отвергла по этическим соображениям, семью нельзя разрушать. Ладно. А сколько же нравственности в твоих отношениях с Пестовым? Всей округе известно, что он проходимец и бабник, если ты семью с ним собралась создавать, то забудь, мой тебе совет.
Они были вдвоем в кабинете, потому Ирина сказала, как думала:
– Знаю, Алеша, что ты любил меня, и я тебя за это любила. Потом поняла, что не смогу переступить, отказалась, и он подвернулся. Знаю все его недостатки, многие из них есть продолжение его достоинств, прости, но я его полюбила. Эта не такая романтическая влюбленность, что была у нас с тобой, это что-то первобытное, страстное, неуправляемое. Да, я никогда не выйду за него, это было бы ужасно, но сегодня он мне нужен.
Алексей долго молчал, видимо, пораженный откровенностью Ирины, потом вздохнул:
– Конечно, это твое дело. Только не говори о моем чувстве в прошедшем времени.
И вышел, хлопнув дверью.
Свое мнение тайно от жены высказал дед Лександро, когда на выходные Ирина пришла к старикам повидаться и даже ночевать в своей горенке. Как всегда, начал издалека, рассказал несколько