Ни первая, ни вторая, а может быть и ни третья: попробуй посчитай, вычисли всех их обнадёженных и лишённых. Тем у кого в сердце потёмки не вырвать свет на волю, не забыться в любовных обещаниях и неукротимых желаниях тела.
Это только прикрытие, плотная штора театрального одиночества, а за ней точный расчёт и бесспорный выигрыш… Сатанинская шахматная партия. Они никогда не проигрывают, когда в их руках чёрные, тем более, что белыми уже давно никто не играет.
Сладко спать с чужою женою, нежною и покорною; белые руки змеями по широким плечам и шее… Поцелуи клубничные дразнят и опьяняют. Острый нож любви вонзается в сердце мукою, но месть женская ранит больнее перед горькой разлукою.
Мягкая постель, страстные объятья, чёрные заклятья: – Ворон вороной, чёрною травою и красною землёй, закружи, завьюжи, красавца молодого приворожи… Зелёные глаза, огневая гроза, притяните, привлеките, вечной клятвою свяжите… Это ни шелест опавших листьев: слова заговорные, как река бездонная, холодная и ненасытная, пожирающая волю и сознание, оплетающая стальной паутиною.
Но Алёшенька не знает, не ведает, не чувствует, не верит; жизнь его идёт по-прежнему… Много денег мало доверия, мало друзей много врагов, много силы мало воли…
Горькая вода огненная успокаивает лишь на время, дурманя сознание. Ярость необъяснимая одолевает постоянно, вырываясь, как бешеный пёс с тяжёлой цепи. Ничто не мило, ничто не любо: еда безвкусная, утехи не радостные, дни потускневшие.
И в самом сердце засела иглой раскалённой злоба лютая, необъяснимая на весь род человеческий, на всех этих баб, на всю эту жизнь… Всё опостылело и надоело. Сердце в цепях, душа в оковах.
Но не знает парень горемычный, что это ни грусть лихая, ни болезнь неизлечимая, а приворот бывшей его любовницы суд свой вершит над ним, ломая и калеча жизнь его и всё сильнее затягивая узлы сетей своих…
Не побежал, не вернулся, не упал на колени, не стал прощения просить у коварной злодейки, лишь всё больше грустил и отрекался, уставая от борьбы постоянной и бессмысленной.
Кровавая расплата расписана четырьмя углами по листу, разбросана землёю могильною по нужным местам и проявлена на свет сквозь тьму непримиримую.
Не вернуть молодца злодейке, но проигрывать она не желает…
Трава кровью орошённая, распутье дорог, кресты перекошенные на один приворот другой ложится: от жадности обладания к уничтожению, от сетей к капкану убийственному, безжалостному, от присушки к наговору лютому, смертельному.
Воля зачёркнута жирной чёрной линией траурной. Жизнь склонила послушно голову.
Не тебе одному, Алёшенька тяжёлый крест нести и расплачиваться за легкомыслие и безрассудство, за лихую голову и игры молодецкие.
Приворот на смерть лютую, как яд, в кровь впрыснутый, нет от него спасения и нет никакого убежища.
И ничто от расплаты