Ты улыбнулась на это. Ты испытала еще раз приятное наслаждение от того, как мне тяжело говорить на эту тему. Не только тяжело, а и унизительно.
«И все же ушел… так и не произнес ни разу заветное слово.
«Ты все еще не веришь? Тебе нужны еще какие-то доказательства?»
«Нет-нет! Я пошутила».
«Что-что, а шутить со мной ты любишь. Шутишь много. Шутишь по поводу и без него».
Глава 11
Очаровательная моя!
Раз за разом спрашиваю себя: ну, что я делаю не так и что должен сделать такое, чтобы ты была, на самом деле, моей – не в мечтах, а наяву? Спрашиваю, перебирая в памяти все, что было между нами, и не нахожу ответа, поддающегося хоть маломальской логике.
Нет, не знаю ответа! Но надо искать. Должно быть разумное объяснение. Оно где-то совсем рядом, но я не вижу, слепец!
«Взор влюбленного не различает
Даже того, что видит мир.
В ослеплении-таки блуждает…
В ушах его лишь звуки лир».
Загадочная женская душа… Так ли уж она таинственна и неясна, как об этом говорят на каждом шагу?
Говорят: большое – видится на расстоянии. А малое и низменное, только вблизи, что ли?
«Непостижимо, как влюбленный
Наивен, глуп и одинок!»
Признаюсь: у меня всегда с женщинами что-то не так… Не как у людей, меня окружающих… Не как в книгах, где все возвышенно и одухотворенно.
Может, потому и не получается, что я идеализирую ту, которая рядом? Создаю мифический образ, который совсем не тождественен реальному? Может, не стоит витать все время в облаках? Может, почаще спускаться на земную твердь и воспринимать окружающую действительность такою, какова она на самом деле?
На тему – Я И ЖЕНЩИНА – заговорил с приятелем, Володькой. Да-да, с тем самым, который однажды (помнишь?) с остервенением набросился на коллегу лишь из-за того, что тот, сидя рядом с тобой, позволил себе погладить твою ручку.
М-да… Если стану обращать такое же внимание на всякое поглаживание твоих ручек, то озверею и полезу в бешенстве на стенку. Его на мое место: то-то была бы потеха. От этого Отелло никакой бы Яго не уцелел…
Ну, вот… Заговорил (ты знаешь, что мы довольно близки). Выслушав мой монолог, Володька, скривив губы в язвительной и, как мне показалось, злобной ухмылочке, неожиданно огорошил меня.
«Такого, как ты, женщина не может любить».
«Но почему?!» – вырвалось из меня.
«Поищи причины в себе».
«Я только тем и занимаюсь, что вечно ворошу душу в поисках тех самых причин. Я, вроде все делаю так…»
Он не дослушал. Он с той же злобой (прорывается она у мужика иногда, хотя представляется этаким большим и благодушным увальнем – мягким и пушистым) бросил: «Так, да не так…»
Потом произнес длинный монолог. Я выслушал с обидой. Потому что не считал