Больше мы сухпайки не открывали. Если нас было около тридцати человек, а мы открыли лишь десять коробок, то двадцать коробок, которые полагались нам, забрали себе сержант с лейтенантом. На то время, такую коробку можно было продать за 350 рублей. Это я все позже узнал. Мы могли еще в поезде вскрыть свои сухпайки и все скушать. С самого начала сержант с младлеем нас обманывали, не давали кушать свой паек, так как знали – чем меньше мы коробок вскроем, тем больше они смогут оставить себе и продать. Такая практика была распространена среди военных, которые ездили по городам за молодым пополнением. Военные считали наши сухпайки своими суточными. Для них паек, та же валюта. По приезду, у нас никто не спрашивает, ели мы свои паи, или нет. Логика проста – если мы приехали без пайков, которые сержант с младлеем заботливо припрятали, то, значить, мы их съели. Вот такая математика.
Наевшись вдоволь, меня немного разморило, и я решил вздремнуть. Время было девять часов утра. Усевшись на стульчике поудобней, я склонил голову на плечо и уснул.
Проспал я около двух часов. Когда проснулся, у меня болела шея – затекла. Немного поразмявшись, я встал и попросился у сержанта в туалет.
– Кто еще хочет в туалет? – заглянув за мою спину, громко спросил сержант у остальных парней.
Желающих справить нужду, набралось человек пятнадцать. В сопровождении сержанта, мы сходили в туалет. В туалете ко мне подошел Толян.
– Мишаня, давай уболтаем сержанта сводить нас в город. – предложил Толик.
– Думаешь, согласится? – неуверенно спросил я.
– А почему нет? Наш поезд будет в восемь вечера, а сейчас полдень только!
Мы помыли руки, вышли из туалета и подошли к сержанту.
– Товарищ сержант, мы хотели вас попросить сводить нас в город. – обратился Толик к сержанту.
– Исключено. – по сержанту было видно, что ему наша идея пришлась не по душе.
– Да