До и после. Диляра Садыкулина

и начали быстро посещать докторов, понадобилась где-то неделя. После мы направились в медико-социальную экспертизу, нас встретила регистратор и объяснила, в какое время и в какой день нам надо появиться, и лучше без опозданий, хотя для меня всегда было странным когда звучат подобные слова «без опозданий», кто же будет опаздывать на важные дела? Я привыкла всегда быть точно ко времени, и опоздание – это, прежде всего, неуважение к себе. Спустя, наверное, три или пять дней мы снова появились в дверях экспертизы, и у нас сразу взяли документы для оформления. Что-то написали, мы расписались, и через десять минут я уже сидела на стуле перед главным доктором. Это была старушка семидесяти лет на вид, слегка горбатая, с короткой стрижкой, с бело-жёлтыми волосами и очень неприятным голосом. Вокруг неё возились другие женщины, что-то писали, но больше, конечно, они говорили. Доктор посмотрела в мои глаза, хотя видел уже только левый глаз, потом она взяла в руки стёклышко и попросила смотреть в разные стороны, потом в центр. И, наконец отложив стёклышко, она сказала:

      – Так, ваш правый глаз ослеп, у левого глазное дно чистое, но изменения есть, поэтому мы присваиваем вам 2 группу инвалидности, и через год ждём на переоформлении.

      После она вручила нам наши документы, и мы вышли.

      Всё было неплохо, вторая группа позволяла мне лечить глаз бесплатно, потому что инвалиды 1 и 2 группы по правилам диагностируются и проходят лечение бесплатно. Итак, я стала инвалидом по зрению, но хорошо, что мой глаз видел отлично, хотя ничего хорошего, всё было благодаря лазеру, а без лазера что?

      Прошло время, всё немного успокоилось, и я привыкла к тому, что не вижу как раньше. Но возник другой комплекс, психологический. После лазерных операций левый глаз видел хорошо, а вот правый, который перестал видеть начал сильно косо смотреть, и всё время смещался к носу, что выглядело не очень красиво, как вы можете понимать. Я стала стесняться этого. В колледже всё было хорошо, и на этот дефект никто не обращал внимания, и это мне облегчало ситуацию.

      Я продолжала учиться, уже заканчивала обучение, и предстояла защита дипломной работы. Конечно, писать что-либо было трудно, и сначала я была просто слушателем. Но ведь диплом получать надо, и я кое-как написала его. В те годы, а это было в 1997 году, дипломы не строчили на компьютере, всё выполнялось вручную. Вот и я написала, конечно, криво, но это мне простили, так как я левым глазом видела за два глаза, а это не просто. И я заметила, что периодически это ощущение меня покидало, и казалось, что вижу двумя глазами. А порой, наоборот, чувствовалась нагрузка на один глаз, и это было тяжело.

      Но всё это, на мой взгляд, сейчас не особенно важно. Важно то, что и тогда, и сейчас, я не чувствовала какого-то страха или паники. Я всегда очень боялась, страшно боялась темноты. Хотя сейчас я не вижу, но и темнотой это не назовёшь. Я не знаю, как это объяснить, ощущения всегда разные.

      Итак, подходило время