Понятие социальной революции можно употреблять, однако, и в более узком смысле слова – для обозначения скачкообразного и быстрого перехода политической власти из рук одного класса в руки другого в результате массового народного выступления или восстания. «Социальная революция, – писал об этом советский историк Я. С. Драбкин, – это коренной переворот в жизни общества, изменяющий его структуру и означающий качественный скачок в его прогрессивном развитии. Социальная революция всегда – активное политическое действие масс, в котором соединяются стихийность порыва с сознательной целенаправленностью к осуществлению прежде всего перехода руководства обществом, государственной власти в руки нового класса или классовой группировки. <…> Социальная революция отличается концентрированностью во времени и непосредственностью действий “низов”. В этом смысле различают обычно революционные и эволюционные процессы, революцию и реформу»[22].
В таком более узком смысле любая социальная революция определяется не только действием внутренних закономерностей общества и неотвратимо складывающимся соотношением социальных факторов, но и деятельностью отдельных политических групп, а также отдельных руководителей, поведение и решения которых не могут быть полностью детерминированными. Даже поведение целых политических партий зависит порой от многих субъективных и случайных факторов, что неизбежно накладывает на весь конкретный ход исторических событий оттенок неопределенности и случайности.
Марксизму не свойственны тезисы и утверждения примитивного детерминизма, согласно которым все события в истории предопределены и не могли происходить иначе. Нет, любое, даже самое значительное по своим последствиям конкретное историческое событие всегда определяется сложным переплетением необходимых и случайных процессов, что заставляет нас в каждом отдельном случае говорить о большей или меньшей вероятности этого события, но не о его абсолютной неотвратимости. В развертывающихся перед нами исторических событиях обязательно содержатся несколько альтернатив, осуществление которых зависит от множества обстоятельств и поступков, далеко не все из которых можно заранее предвидеть. Факты истории свидетельствуют при этом, что отнюдь не всегда реализуется наиболее вероятная историческая альтернатива. Наоборот, в истории нередко происходят и самые, казалось бы, невероятные события. «Мы не верим ни призванию народов, ни их предопределению, – писал в свое время А. И. Герцен. – Мы думаем, что судьба народов и государств может по дороге меняться, как и судьба всякого человека. Но мы вправе, основываясь на настоящих элементах, по теории вероятности, делать заключения о будущем»