Череда аэропланов, гидросамолетов, дирижаблей, геликоптеров проносилась у неё перед глазами и кружила голову. В тот день, вечером, уже дома в своей полутемной комнате, под светом слабой лампы, она портила глаза, рисуя их взапой, пытаясь запечатлеть максимально точно все увиденное, а главное, оставить свой эмоциональный след на бумаге, так боялась она этот день забыть. Ведь все казалось ей нереальным.
Георгий.
Георгий был наиболее степенным среди нас всех. И безэмоциональным. Правда, это вовсе не означало его безразличия к другим – нет, отнюдь, помню несколько жизненных ситуаций, прошедших в нашем детстве, где он меня выручал. Он жил в соседнем доме, прямо напротив, по улице нашей, веселой, вишневой…
Впервые мы узнали друг о друге, было мне года так четыре–пять, моя собака, имя которой не припомню, залезла к ним на огород, и я пошел ее искать, так и столкнулись мы лбами, на его огороде…
Забавная была ситуация. Он лезет ко мне, а я к нему, ну тут драки точно не избежать, он не Бог весть что мог подумать: что на огород лезу яблоки воровать или чего похуже. Но тот только похлопал по плечу и рассмеялся, глядя на мой испуг, еще и собаку помог отловить. Свой в доску парень.
Ему на роду было написан путь в военные: дед артиллерист, отец военный, служил на Черноморском флоте капитаном корабля, дисциплина у самого Григория была идеальная, усидчивый, сообразительный, спокойный как мамонт, ничто, пожалуй, не способно было вывести его из колеи.
Николай.
Николай рос в деревне и впитал, кажется, с молоком матери запах сена, клевера и домашней живности вперемежку с ароматом томленой в русской печи каши и бабушкиных пирожков. Он был простым парнем, очень открытым, иногда грубоватым с широкой улыбкой и копной светло-русых непослушных волос. Никто и подумать не мог, что этот простой соседский парень решит взять и оставить тихую размеренную жизнь, рванет в город, да еще и добьется таких высот! Станет в один ряд с первопроходцами новой перспективной профессии летчика. Над ним посмеивались, отговаривали, он только хмурил лоб и бубнил себе под нос, что он мужик и лучше знает. Это выходило весьма забавно. Ах, сколько девичьих сердец было разбито, когда он уехал, а сколько было покорено, когда впервые надел летную форму, обрел нужную выправку и засверкал новыми красками. Но не утратил своей самобытности и никогда не забывал корней.
Николай был прилежным учеником, усваивал медленнее остальных, но брал напором, нахрапом и никогда не сдавался, если что-то шло не так. Просто запирался у себя в комнате и учил, нагонял, чтобы не посрамить свою родню и свою страну.
После занятий часто развлекал ребят своими песнями, да так, что ноги пускались в пляс, играл он на баяне отменно.
Благодаря