– Я благодарен тебе, отец… Для меня это большая честь, и я сделаю все, чтобы компания развивалась, и наша семья гордилась нами, – сдерживая слезы, Алан вновь обнял отца и поблагодарил всех, пожелав хорошо провести время.
Я был тронут. Уверен, для многих это был исторический момент. Гости один за другим поднимались на сцену, поздравляя и обнимая отца и сына.
Вновь заиграла музыка, бурная радость гостей сопровождалась танцами и пением.
Алан сидел за столом в окружении своих партнеров и друзей, радостно ведя беседу. К слову, отец был единственным родным ему человеком. Я слышал, что его мать и сестра трагический погибли, но подробности неизвестны до сих пор.
Отведав десерт, я наблюдал за торжеством. Мистер Твиди расхаживал, беседуя с гостями. Позже он поднялся на второй этаж, вероятнее всего, чтобы отдохнуть от шумных гостей.
Я отошел от стола и двинулся к лестнице, навстречу мне попался официант. Я спросил у него:
– Простите, где у вас находится уборная?
– Уборная в коридоре по левому краю, но сейчас там довольно людно. Вы можете воспользоваться уборной на втором этаже, пройдя так же по левой стороне второго этажа, – торопливо ответил официант.
– Приемного благодарен! – сказал я.
Официант кивнул и двинулся дальше.
Медленно поднимаясь по мраморным ступеням, я осматривал белоснежные выступы стен, возле которых, общаясь друг с другом, стояли гости. В отличие от первого этажа, второй представлял собой наблюдательный пункт. Поднявшись на второй этаж, я, продвигаясь к туалету, повернул налево. Мимо меня, держа в руках интересную вазу, прошла горничная.
Я подошел к входу в уборную и медленно приоткрыл дверь.
Белая плитка полностью покрывала стены, пол был выполнен из мраморной укладки с синеватым оттенком. Я вошел и закрыл за собой дверь, передо мной стоял унитаз, я наклонился и увидел пистолет с глушителем и кожаные черные перчатки.
Я надел кожаные перчатки и поднял пистолет. Это был Para-Ordnance P 18.9. Если говорить проще, это канадская копия кольта с немного низменным дизайном и глушителем.
Держа в руке оружие, я повернулся к зеркалу, которое висело над раковиной. Я смотрел на свое лицо – это было уже не мое лицо, а лицо убийцы, палача, отнимающего жизнь у жертвы. Вглядываясь в собственное отражение, я видел лишь беспросветную тьму, скрывающую истинные намерения. И лишь зеркало являлось свидетелем будущего деяния, но это был лишь миг, сопровождаемый абсолютной пустотой.
За цветными линзами, окрашенным волосами и накладным носом скрывался совсем другой человек, не желающий смотреть на собственное отражение, он был спрятан глубоко в сознании, вдали от этого места и будущих поступков. Сейчас же роль отведена хладнокровному убийце и эти мгновения мыслей ему не нужны.
Я спрятал