Объективная реальность. Ортензия

и смеюсь. Это разноцветные ленточки, привязанные, болтаются на ветру. Выхожу на просёлочную дорогу и, собрав последние силы, бегу к дому Варенцова. Показал мне, когда повёз на своём уазике к месту расквартировки.

      Андрей Валентинович высовывается в окно и, увидев меня, вытаращивает глаза.

      – Инга? Что случилось?

      – Скорее, в лесу пытались девушку убить, она живая, но ранена.

      Через минуту уже в брюках он открывает мне дверь, и я за ним проскакиваю на кухню.

      Слушая мой сбивчивый рассказ, он одновременно куда-то звонит, разговаривает вполголоса. Ставит на стол кружку с чаем и просит описать мужчину и девушку. Мужчину я видела только со спины, вспоминаю только одежду. А девушка. Волосы длинные чёрные, платье, или юбка, а может бриджи. Помню, заканчивалось чуть ниже колен. Что-то неброское. Серое или светло-коричневое. Сверху кажется свитер.

      Варенцов кивает.

      – Хорошее описание. А машина?

      – Кажется синяя, или зелёная. Очень быстро исчезла среди деревьев.

      – А марка?

      – Я видела только часть багажника. Седан, это точно.

      – Седан? Это конечно поможет, – он, засунув в рот сигарету, пожевал фильтр, потом щёлкнул зажигалкой и выпустил в потолок клубы дыма.

      * * * * *

      На улице уже брезжил рассвет, когда около дома развернулись два уазика. Полиция и «скорая».

      Молодой мужчина, лет тридцати, с автоматом наперевес выбрался с пассажирского сидения и, поздоровавшись за руку, с Андреем Валентиновичем, кивнув на меня, спросил:

      – Это и есть твой новый охотовед?

      – Точно.

      Он протянул мне руку, представившись.

      – Градский, можно просто Женя.

      – Инга, – моя рука утонула в его широкой ладони, немного потной и горячей. Он не был высоким, на полголовы всего лишь выше меня, но широкие плечи делали его огромным. И может, стоял на бугорке, но разговаривая с ним, мне пришлось смотреть снизу вверх. Волос на голове не было, и из-за этого лицо казалось бульдожьим, но не отталкивающим, Серые глаза, улыбались, беззаботно, счастливо. Будто и не было этой беспокойной ночи, и всё стандартно и буднично.

      Он развернул карту на капоте уазика и, ткнув пальцем почти в самом низу, произнёс: