В военной науке существует очень правильное положение, что ошибка, допущенная в стратегическом разворачивании, трудно поправима до конца кампании. Это положение применимо и в деле организации, особенно при устройстве заново большого разрушенного государственного организма.
Подходя к описанию, как устраивалась и налаживалась работа центральных аппаратов в Омске, необходимо указать на допущение одной кардинальной ошибки, начатой еще блаженной памяти директорией и ее ставкой, ошибки, принятой, как бы по наследству, и новой властью, допущенной дальше ею при новой работе.
Для бедной и неустроенной восточной России начали создавать аппарат во всероссийском масштабе; строились те многоэтажные постройки министерству департаментов и управлений, которые рухнули в феврале – сентябре 1917 года в Петрограде.
Люди, которые пришли к Верховному Правителю и получили его доверие и полномочие, принялись воздвигать из обломков старых дореволюционных учреждений громадную и совершенно неработоспособную машину.
Мне всего ближе пришлось ознакомиться с деятельностью Военного министерства и Главного штаба.
Когда совершился переворот, то вся первая творческая работа выпала на долю небольшого штаба Верховного Главнокомандующего во главе с его начальником, генералом Д.А. Лебедевым; и мы видели, как справлялся он и его ближайшие сотрудники с тяжелым делом в самые ответственные первые недели работы. Под их руками армии принимали вид живых и сильных организмов – на исторически верных и необходимых основаниях строились новые, самой жизнью вызываемые формы.
Уехавший во Владивосток и Харбин генерал-майор H.А. Степанов был адмиралом Колчаком назначен Военным министром; долго он не ехал, проводя целые недели в Харбине и, видимо, опасаясь проезда через Читу, так как генерал Степанов был один из самых упорных и непримиримых противников атамана Семенова и «японской ориентации». Наконец перед Рождеством он появился в Омске, привезя с собою на пост начальника Главного штаба генерал-майора Марковского.
С самого первого дня их деятельность может быть охарактеризована так. Вытащены из пыли 24 тома Свода военных законов, все старые штаты и положения; поставлены во вращающуюся этажерку около министерского письменного стола. Как только жизнь выдвигала какой-либо вопрос, – а это было на каждом шагу, – доставался соответствующий том и искалось готовое решение, «старый испытанный рецепт», но, увы, зачастую испытанный и забракованный жизнью, а в условиях разрухи Гражданской войны прямо нелепый.
Все сделанное уже ставкой, та живая, организационная работа, которая создавала армию, все ее начинания были забракованы, как плод незрелый и неподходящий под узкие старые рамки. Была сначала сделана попытка подчинить Военному министерству все, касавшееся вооруженных сил, чтобы можно