Они с Катей вернулись в отдел полиции. Крапов остался в боксе-прозекторской с патологоанатомом.
Катя до самого конца, до дверей кабинета, сомневалась, что Мухина покажет ей других. Но Алла Мухина явно использовала отсутствие куратора из министерства для расширения поля собственных действий и возможностей. Может, в ней говорила профессиональная ревность, но скорее профессиональная злость: что же ты такой министерский, умный и скрытный, а вот не помог нам ничем. Ты так же бессилен и беспомощен, как и мы, кто колупается здесь, в отделе, «на земле».
В кабинете – стойкий, не выветрившийся запах табака. Два стола – оба завалены кипами папок и бумаг. На стене доска – та самая. И на доске – множество фотографий.
У Кати перехватило дыхание от одного взгляда на эту доску.
Мухи…
Мухи, мухи, мухи…
Казалось, они облепили все, каждый квадратный сантиметр.
Эти снимки…
И лишь подойдя ближе к доске, Катя поняла, что эти многочисленные фото – лишь разные ракурсы – тех, кто был обнаружен на местах происшествий.
Крылья из прозрачного пластика, черные мешки с приклеенными кругами блестящей пленки, имитирующей глаза насекомого…
Голые женские тела…
Головы, повернутые в каких-то невообразимых ракурсах, словно у женщин-насекомых, у трупов-инсталляций, не было костей.
– Сколько же их всего, Алла Викторовна? – спросила Катя.
– Четыре, считая с Натальей Демьяновой.
– Четыре жертвы?! Но здесь… я думала их больше.
– Это просто фото. Эксперты старались как могли. Для наглядности. – Мухина подошла к доске. – Здесь все поделено на сектора – первый, второй, третий. В четвертом пока только вот это, – она указала на увеличенную фотографию явно из семейного альбома.
Со снимка с насмешливым задорным вызовом смотрела темноволосая женщина лет за сорок – на круглых щеках ямочки, глаза и губы густо накрашены.
Кате вспомнилось сине-багровое от удушья лицо, когда там, на остановке, эксперт разрезал и снял с головы Натальи Демьяновой мешок с кругами. Вытаращенные глаза, светлые патлы крашеных волос, прикушенный язык. Никакого сходства… Мертвые, покалеченные не похожи на живых.
Катя разглядывала снимки – нет, без пояснений не понять.
Мухина указала на фотографии справа. Чудовищный труп, остановка автобуса. Кругом сугробы.
– Первая жертва – Саломея Шульц, – сказала она. – Двадцать девять лет. Профессиональный музыкант. Ее нашли на остановке напротив автобусной станции. Это случилось два года назад, в январе, на новогодние праздники. Она пропала пятого января. Нашли ее вот в таком виде девятого января.
– Она местная?
– Нет, из Дубны. Работала аккомпаниатором любительского симфонического оркестра – в Дубне есть такой, – физики сами себя развлекают, играют классику и джаз, и наших там тоже немало музыкантов-любителей. Но пятого января оркестр не собирался, у нее был