равными вам, а сравнявшись с вами, они немедленно сделаются вашими повелителями!..». Но, не смотря даже на противодействие таких людей, как Катон, женщины взяли верх, и закон Оппия был отменен. – Во время второго триумвирата произошло другое замечательное столкновение римлянок с правительством. Триумвиры до того истощили народ сборами на военные издержки, что были вынуждены забрать наконец даже суммы, хранившиеся у весталок; но денег все-таки недоставало, и триумвиры вздумали сделать огромный сбор с 1400 богатых римлянок, которых они считали беззащитными, так как все это были жены, дочери, сестры и другие родственницы граждан казненных, изгнанных или преследуемых правительством. Но триумвиры ошиблись, – женщины сумели защитить сами себя. Густая толпа римлянок энергично двинулась на форум, пролагая себе дорогу через массы народа и стражу. Триумвиры распорядились силой разогнать женщин, но народ не допустил этого, и женщинам было дано право слова, которым превосходно воспользовалась Гортензия, дочь известного оратора того же имени. «Несчастные женщины, которых вы видите перед собой, – между прочим говорила она, – просят справедливости. Власть, достоинства, почести – все это не для нас, женщин; почему же мы должны участвовать в издержках войны, которая не может принести нам решительно никакой пользы? Правда, наши матери помогали республике в годину ее крайней нужды, но для этого их не заставляли продавать домов и земель, и их пожертвования были добровольными. Если бы теперь галлы или парфы раскинули свой лагерь на берегах Тибра, то вы нашли бы нас не менее ревностными к защите родины, чем были прежде наши матери; но мы решились не принимать никакого участия в войне междоусобной. Ни Марий, ни Цезарь, ни Помпей, ни даже сам Силла, первый водворивший в Риме тиранию, никто из них и не думал принуждать нас к участию в междоусобных смутах. Вы присваиваете себе громкое титло реформаторов государства, но это титло обратится вам в вечный позор, если вы, несмотря на законы справедливости, будете продолжать отнятие жизни и имущества у тех, которые не подали к тому никакого законного повода». Речь Гортензии привела триумвиров в бешенство, и только грозный голос народа удержал их от насилия над смелыми гражданками. Налог был сложен с 1000, но 400 женщин все-таки были принуждены уплатить его. В этих двух женских движениях, имевших целью отмену законов и административных декретов, мы видим, что эмансипационные стремления римлянок не ограничивались реформой семейного права. Особенно в борьбе с триумвирами женщины являются истыми гражданками, благородными врагами тирании, а в речах Валерия и Гортензии сильно заметно недовольство теми общественными порядками, при котором «власть, достоинства, почести – все это не для женщины». Но так как о доступе к общественной деятельности нечего было и думать при сохранении строго-патриархальных порядков, которые прежде всего и более всего давили женскую личность, так как большинство римлянок по своему воспитанию вовсе
