А это не так. Или не совсем так.
На самом деле от слова «святость» нас не отделяет пропасть, это понятие применимо ко всем христианам, к нам с вами. Мы, священнослужители, регулярно произносим на литургии «Святая святым», имея в виду, что Святые Таины сейчас будут даваться святым, и преподаем Причастие конкретным людям, которые только что каялись нам в грехах. Так что у нас нет иллюзий. Мы понимаем, что в полном смысле свят только Господь – «Един Свят, един Господь, Иисус Христос, во славу Бога Отца, аминь»[9]. Мы же святы по избранию и призванию.
И все-таки новопришедший человек подсознательно считает, что люди в Церкви – это люди, победившие страсти, не волнующиеся от того, о чем волнуется он, преодолевшие то, чего он не преодолел. И похоть их не касается, и гнев не мучает, обиды не тревожат, деньги, карьера и власть им не нужны, и вообще, это люди, живущие высшими потребностями духа. Соответственно этим завышенным ожиданиям велик и градус ненависти к Церкви, если в ней «что-то не так». Человек разрешает себе все или почти все, но считает вправе не разрешать этого же тому, кто в его глазах олицетворяет Церковь, и готов воскликнуть: «Посмотрите-ка на них! Что они себе позволяют?» Таково в общем-то невольное признание даже этим критикующим грешником за Церковью некого святого идеала.
Придя в храм, человек ожидает от нас именно безгрешия. Безгрешна, елейной любви. Он ведь знает, что «Бог есть любовь», значит, христиане должны любить друг друга. Он не очень задумывался над этим тезисом, но слышал его сотни раз, хотя бы даже по телевизору. И он ожидает, что в храме все будут его любить. А на него, наоборот, прикрикнули или в его присутствии с кем-то резко себя повели: «Станьте здесь, что вы тут ходите? Вы лампадку чуть не уронили!» И у новичка сразу возникает диссонанс. Ни любви, ни безгрешия. Заготовленные клише рушатся.
Конечно, в своих априори идеальных представлениях он ошибается. И ему придется разобраться, что такое святость и что такое безгрешие, чтобы подкорректировать свои мысли. Убрать иллюзии и фантазии, отложить преднамеренные осуждающие мысли, а на их место водворить трезвые оценочные суждения. Каким образом? Для этого человек должен познать Господа. При живом переживании благодати происходит повышение планки требований к себе и через это – понижение планки требований к другому. А переживание благодати есть уверенность в святости Господней, в том, что Господь жив, Господь здесь, Господь действует.
Многие на самом деле ждут, что находящийся в церкви человек – „профессиональный“ святой
И даже священник не безгрешен, это тоже надо понимать (хотя католические фильмы и книги научили наших людей обращаться к нему «святой отец»). От священника не требуется абсолютная святость для того, чтобы быть проводником благодати. Святость может где-то присутствовать, может где-то приближаться к идеалу, как, например, в случае преподобного Сергия Радонежского или праведного Иоанна Кронштадтского.