и от нас не зависит место, где нам упасть —
то ль на девичью шубку, то ль на ворот шинели,
то ли в чистое поле, то ль в дорожную грязь.
Одиночество
Ну, и погода! Капли-дрязги
долбят свинцовой чередой…
Один. Душа пуста. И маски
уже разъехались домой.
И память въедливо и вязко
вновь гонит образов клубы…
А хочется немножко ласки
и так не хочется борьбы.
Заварю-ка чайку
Заварю-ка чайку нужной крепости,
начитаюсь хороших стихов
и тоске, как ленивому нехристю,
дам вдогонку весёлых пинков —
что, мол, ленью душевной опутала,
заковала в медвежьем углу
бородато-усатое пугало!..
И себя крепким словом ругну,
что хотел было петь лёгким зябликом
над унылой судьбой мостовых,
а лежу закатившимся яблоком
под шафранную пестрядь листвы…
Может, к чёрту житейские примеси!
и, сыграв обречённо ва-банк,
проживу, как сорвавшийся с привязи
расшалившийся маленький танк,
и в прозрачной питейной прострации
снова с музой своей согрешу,
и в кафе «Вечный зов» возле станции
распронзительный стих напишу.
Зимнее воскресенье
Эх, весёлая погодка,
снег и солнце – рай земной!
Подмосковная слободка.
Воскресенье. Выходной!
Неторопкие прогулки
в лес – из лесу, снег хрустит,
в деревянных закоулках
тень нетронуто грустит.
Тихо скажи, что нужен
Тихо скажи, что – нужен,
долгих не жду речей.
Может, устроим ужин
в таинстве двух свечей?
Только поставь их рядом
не по краям стола,
им это тоже надо —
вместе гореть дотла.
Выйди из недотрожья,
рядом со мною сядь.
Я дорожу до дрожи
счастьем тебя обнять.
Шепчутся язычками
свечи в ночи о нас,
будем сидеть, мечтая,
с них не спуская глаз.
Мы опять расстаёмся
Мы опять расстаёмся на тысячу дней,
что же делать, скажи мне, с любовью моей,
и с какой стороны ждать почтовых коней
неизвестно.
И чем ближе отъезд из сторонки родной,
тем заливистей трель соловья под луной,
сердце мается болью и в клетке грудной
очень тесно.
У меня есть собака, я ей говорю,
что когда-то все вместе мы встретим зарю.
Я, пожалуй, собаку тебе подарю
до отъезда.
Я конечно вернусь из скитаний своих
в милый дом, где герань на окошке стоит,
где ты ждёшь, в тишине напевая мотив
нашей песни.
И закрутится общей судьбы колесо,
ведь вернулся на круги своя Робинзон,
и не нужен