– Так не интересно-о-о! – протянул знакомый В. сладкий голосок.
Раздался громкий хлопок, будто кто-то ударил в ладоши, и яркий свет прорезал тьму. В. сперва инстинктивно зажмурился, потом с трудом разлепил глаза и огляделся вокруг.
Довольно просторное жилище было заставлено мебелью с бордовой плюшевой обивкой. Креслица, стульчики, пуфики – все мягкое, пузатое, с изогнутыми ножками – толпились в этой комнате, как стадо причудливых бордовых животных. Немалое количество бордовых пуфиков было расставлено вокруг В. Он никак не мог миновать их в своих поисках во тьме, но почему В. не споткнулся ни об один из них – об этом он не задумывался, потому что ему уже надоело задумываться обо всем странном и непонятном, что происходило с ним. Но бордовые пуфики не особенно заинтересовали В. еще и потому, что наконец-то его взгляд нашел Леяну.
Соблазнительная кокетка в розовом полупрозрачном халатике, отороченным розовым пухом, возлежала среди бордовых подушек на мягком диванчике и потягивала из хрустального бокала бордовую жидкость, судя по всему, вино. В. опять хмыкнул. Что ж, попивать бордовое вино на бордовом диванчике, в то время пока В. изображает из себя незрячего идиота – это вполне в духе Леяны.
Милое создание в розовом поправило золотистый локон, взмахнуло длинными ресницами и обиженно надуло губки.
– Так не интересно-о-о, – повторила Леяна. – Хотелось бы увидеть что-нибудь более оригинальное и замысловатое, чем это!
Поставив бокал на столик и, легко спрыгнув с дивана, Леяна принялась на полусогнутых ногах, растопырив руки, нетвердо шагать по комнате с выражением слабоумия легкой степени на лице.
В. гордо молчал. Он понятия не имел, как Леяна могла наблюдать за ним в кромешной тьме, может быть, у нее имелся прибор ночного видения специально для такого случая. Но этот спектакль как две капли воды был похож на представление, которое В. видел вчера в исполнении Мастера А. Теперь В. уже не сомневался, что Леяна родня Мастеру А. Определенно, их стиль общения отличался чудовищным однообразием.
Но В. уже был научен горьким опытом, и потому он приложил все усилия, чтобы сохранить на своем лице выражение непоколебимого беспристрастия (хотя ноздри его уже раздувались как у разъяренного быка). Он восседал на полу со скрещенными ногами совершенно спокойный (точнее, напряженно закаменевший, как странное живое изваяние), и прожигал невозмутимым взглядом шутницу (вернее, сердито хмурился на нее из-под насупленных бровей).
А Леяна залилась звонким смехом и, подбежав к нему, плюхнулась на пол рядом. Вдруг она обвила руками шею В. и, заглядывая ему в глаза, смиренно проворковала:
– Прости, не смогла удержаться, захотелось немного пошалить, – при этом пальчиками она перебирала волосы на затылке В.
Как и следовало ожидать,