Оставшиеся члены карателей рассредоточились каждый по своим объектам охраны, то есть над нами. Горбун сел лично передо мной. Складывалось такое ощущение, что эти бойцы уже не в первый раз в этом месте держат группу пленных, уж больно слаженно у них все выходило.
– От тебя не пахнет страхом. – Произнес Горбун, закуривая очередную сигаретку.
– Прикурить не дашь, мелочь? – Ответил я на его достаточно странную рода речь.
Горбун по – детски и наивно улыбнулся, встал со пня, аккуратно вставил мне в зубы сигарету и подкурил.
– Почему? – Спросил он, возвращаясь на свое место, сидя спиной к костру.
– Почему не страшно? Или не пахнет?
– И то и то, выбирай что тебе угодней.
– А смысл бояться психов? – Я устроился поудобней, насколько мне позволяли мои оковы, – Я и похуже в ситуациях бывал.
– Очень сомневаюсь.
– Отчасти согласен, если говорить прямо, мы в жопе. – Выпустив наконец часть дыма, отравляющие мои легкие, я продолжил, – Ситуация скажем так, не ахти. Но я верю в лучшее, считай, что я оптимист, Горбушка. Это как у Пушкина, ну знаешь, спокойно Маша, я Дубровский! – Я широко улыбнулся как придурок, не доставляя возможности Горбуну, упиваться чувством победы.
– Там печально все закончилось, – сказал Горбун, поставляя руку под подбородок, и видя мое непонимающее лицо, продолжил, – Ну, в Дубровском то.
– Откуда нам знать? – Глядя в небо, по – философски сказал я, – Может быть Владимир Андреевич и завалил, в конце концов, старого женишка, естественно втайне от возлюбленной? Может и Троекурова как то убедил в своих намерениях и наконец наступил хеппи энд?
– Человек остаётся человеком Жнец, тебе ли не знать. Может быть, великий классик и оставил все на фантазию потомков, но человек, остаётся человеком. Подлость и жадность все равно пересилят, все мы звери, хоть мы и путники, грызущие друг друга на проклятой земле, но мы как никто другой на большой земле близки к тайне мироздания, поскольку мы знаем цену жизни, и то, как порой легко ее отобрать.
– Не слишком ли глубокая мысль для психа, – я выплюнул дотлевшую сигарету, – который завалил своего товарища?
– Об этом я и говорю. А Шульц был глуп и слишком алчен. Единственное, почему он помогал мне в твоих поисках, это страх передо мной и обида за сорванный куш.
– А ты? – Я посмотрел ему прямо в глаза, – как будто ты не можешь мне простить того случая.
– Ты прямо как Шульц! – Горбун мерзко захихикал, – Ты думаешь, я охотился за тобой все эти годы, что бы предъявить тебе счет, за какой-то артефакт, который за эти годы я покрыл с лихвой?
– А, что тогда?
Вот