Не мог я ни какую информацию утаивать, ни важную, ни второстепенную, так как не владел ею. Я мог чего-то не знать, мог чего-то не понимать, мог даже на что-то смотреть и не видеть, это со мной могло произойти легко, но я-бы ни при каком раскладе не стал что-либо утаивать от Дагласа Си Реннера, с его устаревшими принципами! Потому что больше защищать меня не взялся-бы ни один здравомыслящий адвокат во Вселенной.
– Даг… тебе придётся сообщить Твисту номер серебристого «Доджа» и дать понять лейтенанту… что я не пытался выброситься в окно… я хотел помочь следствию задержать для них преступника… десантировавшись на его серебристую крышу… И… что это Твист виноват… что помешал мне осуществить задуманное…
– Ладно… Меня ты убедил…
– А… значит… и Твиста… тоже…
– Ну-у… допустим…
– Я слышу нотки сомнения в голосе?!. У САМОГО Дагласа Си Реннера?!! Вам пора на покой… МЭТР?!. – Даг был моложе меня, но мне всегда хотелось с открытым ртом внимать каждому его слову и дышать воздухом, который он выдыхал. А самоуверенности его мог позавидовать любой самый пробивной из самых пробивных отбойных молотков, способных продолбать любые железобетонные стены!
– С… тобой-то… на покой?.. Это мне не грозит… Я… скорее… с ума сойду… ломая голову… как прикрыть… прости Господи… твою…
– …задницу?..
– Спину!!! Но… до утра… тебе придётся побыть здесь… Серебристый «Додж»…это уже не твоя проблема… а полиции!.. Думаю… – Я поднял одну бровь. Даг даже запнулся от моего немого восклицания. Но быстро взял себя в руки: …Нет… УВЕРЕН… что до утра… зная номер… они найдут этот серебристый «Додж» и возьмут водителя… А ты выйдешь отсюда с гордо поднятой головой…
– По мне-так… лучше-бы я вылетел отсюда пинком под зад… но сегодня… и первым добрался до водителя…
– Билл… Предоставь полициии самой заниматься её делами… А… ты… хорошенько выспись тут… и с гордо поднятой головой…
– Понял!.. Понял!!!
Выспался я тут действительно на славу. Меня еще и, одноразово правда, покормили и с утра пораньше разбудили, что-бы я не проспал самого главного. Своего выхода.
Провожать меня вышел сержант Галлахер, ненавидевший людей, выходящих из Полицейского Управления не по его личному распоряжению, а по закону, допустим, до такой степени, что не мог произнести даже доброго напутственного слова на прощание. Швырнул только мои документы и мелочь, которая была в карманах, ключи и телефон, ремень и шнурки от кроссовок, а так-же небольшую стопочку визитных карточек некоего Уильяма Слайта, частного детектива, перехваченную резинкой для денег.
Зачем я их таскал с собой?
Ни мне, ни тем более Галлахеру, было не понятно. Последний раз я вручал их, если мне не изменяет память, с пол года назад, да и то, их тут-же порвали и с удовольствием отправили в мусорницу.
Так как я выспался, а кормили меня ещё вчера, то во мне проснулся