– На даче. Нет-нет, подожди! Ты отправляешь нас троих…
– Да-да, у тебя же за Тучково. Семьдесят километров. Я помню… Там, в городке, и психиатр один имеется, семьдесят четыре года, глух на одно ухо. Он, правда, лицо в некоторой степени заинтересованное, покойник его зятёк, но зато большой клинический опыт. Ну, и этот, как его, майор. Ящик с папками забери. Дома просмотришь. Ещё виски?
– Нет, спасибо! Послушай, так нельзя…
– При необходимости скайп. Лучше или утром или поздно вечером. Письма я смотрю весь день. Звонить не надо, просить помощи тоже не надо, помощи всё равно не будет, прислать некого. Некого!
– Ты издеваешься? Ты хочешь выставить меня на посмешище? Плесни ещё, давай что-то придумаем…
– У меня сейчас селекторное совещание. На вчерашнем я сказал, что мои специалисты по покойнику уже работают. Покойник на контроле в аппарате правительства. Будь здоров!
Наш начальник протянул мне руку. Рукопожатие крепкое.
Наш начальник расправляет рукава рубашки, подтягивает узел галстука, снимает со спинки стула пиджак.
– Что-то ещё?
И мой главный аргумент против отъезда в командировку остался невысказанным: за время отгулов мне удалили кое-что лишнее, но врачу, в целом довольному результатами операции, сделанные экспресс-пробы ткани внушили определенные опасения, и до того, как я смылся из больницы, он отправил ткань на глубокий, комплексный анализ. Завтра, в одиннадцать утра, мне надо с ним увидеться.
Наш начальник надевает пиджак. Я смотрю на стакан с недопитым виски. Оживший покойник суть квинтэссенция, вытяжка времен, пространств и стихий. Он намного интересней результатов анализов. Но времена, пространства и стихии чужие, а анализы мои.
Я вздохнул и влил в себя остатки виски.
3
…Дома я закидываюсь двойной дозой анальгетика, протираю салфеткой шов, закусываю куском подсохшей пиццы полстакана водки, высасываю банку пива, ложусь. Вспоминаю, что не почистил зубы. Встаю, чищу их долго и тщательно. Пена розовеет. Это – новый симптом. Водой из-под крана запиваю таблетку мощного снотворного, вокруг кровати я расставил сразу несколько будильников. Мне снится банальный сон про то, как мне снится сон, в котором я сплю и не могу проснуться. Когда я вываливаюсь из сна, подушка насквозь мокрая. Перед глазами – синие круги, хочется пить, но я вновь засыпаю, и вижу яркий солнечный день, уходящее к горизонту поле, у горизонта – темный лес. Нужно до него добраться, но кто-то держит меня за воротник, перехватывает дыхание, держащий невидим, когда я отмахиваюсь, он чуть меня отпускает, стоит мне попытаться сделать хотя бы шаг, дергает назад. Я просыпаюсь. Горло болит. Смотрю на светящиеся стрелки ближайшего будильника. Скоро утро. Я иду в ванную, открываю воду, наклоняюсь, вода льется мне на спину. Сняв с вешалки полотенце, вытираюсь и смотрю в зеркало: у меня на горле свежий рубец. Рубец саднит. Я брызгаю на него одеколоном,