– Да, да, конечно, позвоню, проинформирую, не волнуйтесь, – затараторил Валерий Сергеевич, оживившийся от предвкушения такой близкой тишины и покоя.
– Ах да, простите, – Стефания полезла в сумочку и достала кошелек, – я знаю, в медицине сейчас сложно, возьмите пожалуйста за беспокойство и на лекарства, вдруг понадобится, – она протянула несколько купюр, глаза доктора раскрылись еще шире, а потом он прищурился и посмотрел на Романа. “Прямо мимический театр какой-то имени Ивана Урганта!” – подумал Пластинин и не стал отворачиваться или отводить взгляд: бери, мол, что телишься?
Валерий Сергеевич повел себя достойно: не стал изображать неловкость и принял деньги, поблагодарив.
Гамова и Пластинин вышли в теплую летнюю ночь, даже северный ветер не пытался забраться под одежду и защекотать, но Стефанию трясло мелкой дрожью, словно на дворе было около нуля. Когда подошли к машине, женщина вдруг сказала:
– Говорят, она прямо на улице сознание потеряла. Скажите, разве такое возможно?
На такие темы Роман соображал очень быстро, в голове давно крутились вопросы касательно обстоятельств произошедшего, но он не хотел травмировать мать излишними напоминаниями. Поэтому сейчас вцепился в возможность выяснить детали.
– В людном месте? Одну?
– Да…
– Надо поговорить с ее подругами. Как вы сказали в кафе, Лена Щебенкина?
– Щербинина, у меня есть ее телефон, – Стефания полезла в сумочку.
Роман невольно отметил, что интеллигентная и воспитанная женщина в такой ситуации совсем не смущается разбудить девчонку посреди ночи. Все правильно, Лена может что-то знать о наркотике.
– Если бы они по вене гоняли, – размышлял Роман вслух, – то явно не посреди города, и передоз случился бы в том же месте, поскольку наступает сразу после укола. Таким образом можно отмести быстро всасывающиеся наркотики и способы их употребления. Значит – таблетки или бут.
Стефания смотрела на Романа огромными глазами полными ужаса и вздрагивала от каждого слова – неужели это могло произойти с ее девочкой? Как это случилось с ее умницей? Она даже забыла, что в руках держит телефон, пытающийся дозвониться, добудиться Лену Щербинину. А Лена не отвечала.
– Но таблетки – это хорошо, – продолжал мыслить Роман, – это не героин, значит не будет ломок, значит она не плотно сидит… – здесь он все-таки замолчал, понял, что переусердствовал с подробностями.
Стефания расплакалась, точнее, вопреки ее воли из глаз потекли слезы, она не всхлипывала и не рыдала, просто из двух зеленовато-серых озер взяли основание две кристально чистые солоноватые реки. Так, наверное, плачут камни.
– Все будет хорошо, – Роман выдавил из себя банальность, – могло быть и хуже. Я постараюсь помочь…
– Спасибо, – ответила Стефания и вытерла лицо ладонью.
– Может быть я поведу? – предложил он. – Вы в таком состоянии…
– А вы… вы пили… – безразлично заметила женщина.
Роман позволил