– Спасибо, – прошептала она, точно только сейчас заметила чашку. – Валерий Сергеевич разводит руками… говорит, нужно провести обследование. Говорит, что физически она здорова, ЭЭГ хорошее…
Роман в задумчивости постучал костяшками по столу. Не успел он обрадоваться, что девочка пришла в себя и, казалось, самое страшное позади, как история сделала очередной трагический поворот. В груди заново разгоралась чуть остывшая за ночь ярость. Чтобы как-то отвлечься, он предложил:
– Вы давно завтракали? Сейчас что-нибудь сварганим.
– Нет, я не голодна…
– Я лично приготовлю, – попытался улыбнуться он. – Сами знаете, наш Пашка – так себе повар.
Привычным энергичным шагом Роман ринулся на кухню, по-хозяйски схватил из холодильника яйца, сметану, ветчину и принялся готовить омлет.
Повар Пашка – пятидесятилетний мужик с наружностью гнома из Средиземья и прошлым корабельного кока – злобно зыркнул на него, пробурчал что-то в бороду, но спорить не стал, вернувшись к лечению похмелья путем опустошения полуторалитровой бутылки минералки.
От внезапно накатившей злости Пластинина затрясло. Но злиться на абстрактное зло было тяжело, поэтому он вспомнил того, кто олицетворял для него всех наркоторговцев в мире.
Роман разбивал яйца, представляя вместо них голову Рубинчика – одного из главарей банды, в которую он был внедрен. Тогда, четыре года назад, тому удалось уйти буквально за несколько часов до того, как коллеги Романа начали аресты известных членов группировки.
Он взбивал яйца со сметаной, мечтая, как будет наматывать на руку кишки этого урода, с такой интенсивностью орудуя венчиком, что образовавшаяся пена выплескивалась из миски.
Резал ветчину, думая, что это плоть полноватого, свиноподобного ублюдка.
Разместив все ингредиенты на сковороде, Роман видел, как поджаривает на ней интимные части тела Рубинчика.
Пластинин был чертовски зол, но спустив ярость на ни в чем не повинные продукты, его слегка отпустило. Как ни странно, желание физической расправы сподвигло его на другой решительный шаг.
Сперва он поставил симпатично украшенную зеленью тарелку с омлетом перед Стефанией. Затем сел на свое прежнее место напротив и, не задумываясь больше ни секунды, распределил половину сколпенных за последние годы очков характеристик в Интеллект.
Сознание помутилось, голова закружилась, в глазах засверкали искры. Он уже и забыл, какой эффект бывает во время повышения характеристик. Пришлось откинуться на железную спинку стула и закрыть глаза.
Стефания, кажется, и не заметила этого движения. С прежним безучастным видом она принялась ковырять омлет, время от времени медленно отправляю в рот по кусочку.
У Пластинина заломило виски, казалось, что из одного уха в другое, сквозь голову, проложили железную дорогу и теперь по ней без остановки гоняют миниатюрные, но очень шумные и энергичные товарняки.
Затем у него