они, стало тесно. Мол, у каждого по несколько детей разнополых, растут не по дням, а по часам, надо бы мальчикам иметь отдельную комнату, девочкам отдельную, сейчас не первобытные времена, когда все члены семьи под одним одеялом спали. Более того, приводили доводы братья, эти комнаты есть, пустуют, всего-то надо поделить их между собой и все. Когда Мария Варнавовна, под давлением убедительных доводов сыновей, наконец, дала согласие на раздел этих комнат, оказалось, что разделить три комнаты с коридорами между тремя человеками не так-то просто. Это в арифметике три разделишь на три – получится единица, значит каждому по комнате с коридором, а в жизни получился совсем другой компот. Причина была в том, что солдатские доли, как называли эти комнаты в семье Габо, имели разную площадь и находились в разных местах Г-образного дома покойного Ильи Пантелеевича. Всем хотелось иметь дополнительную комнату рядом со своей, так ведь удобно. И потом, была еще одна загвоздка в этом дележе – половинка, где жила Мария Варнавовна. Филипп предлагал, так как у него больше всех детей – их было у него шесть, материнскую половинку отдать ему: «Пусть, если хочет, и мама с нами живет». Варнава был с этим не согласен, предлагал свой вариант, так как в настоящее время мама живет с его семьей и пожелала жить с ним она сама, то долю матери следует отдать ему. Тогда все братья восклицали. «Ага, зрт прокурор, в этом случае тебе три комнаты достаются!» Особенно Филипп был не согласен с мнением меньшего брата:
– У меня шестеро детей, а у тебя четверо, и ты хочешь сразу три комнаты?
– У меня все дети мальчики, завтра подрастут, поженятся, всем где-то жить надо. А у вас девочки большинство, отдадите замуж да еще несколько пар постельного белья в приданое предложите, и все заботы об устройстве их жизни закончились, – отвечал на это Варнава.
– Родителям все равно – мальчик или девочка, всех надо обеспечивать по возможности жильем. Если попадутся девочкам женихи с жильем, это прекрасно, может, тогда легче станет нам, родителям, у кого девочки. А если попадется представитель чистого пролетариата, не будет иметь за душой ничего, кроме самой души, надо все равно строить или дать какое-нибудь жилье. А потому предлагаю самый простой и естественный вариант: бросить жребий, кому что попадется, – заметил меньшому брату Владимир.
– А если мне попадется маленькая комната и в самом дальнем углу? – сказал Филипп.
– Нет, никогда я не соглашусь на жребий, – отрезал самый старший из присутствующих братьев, Филипп. Более того, Филипп настаивал, чтобы долю матери отдали именно ему…
Мать, видя, что сыновья ее, еще недавно послушные, тихие при родителях, заботливые друг о друге, неузнаваемо переменились, даже страшно становится слышать, как они не хотят уступать друг другу, высказала мысль пожить одной до самой смерти в своей комнате.
– И не надо вам раньше времени
