Я машинально взяла её, развернула фантик и отправила презент рот.
– Спи, моя радость, усни, – неожиданно донеслось из приёмника, —
В доме погасли огни.
Птички затихли в саду,
Рыбки уснули в пруду.
Захотелось спать, я закрыла глаза и отдалась приятным ощущениям. Ирка перестала существовать. Так прошло минут десять.
– А вот и ваша остановка, – возвестил молодой человек.
– Спасибо, – улыбнулась я и заторопилась на выход.
Квартира встретила пустотой. Я переоделась, побродила по комнатам и тут позвонила мама.
– Где ты, доченька? – волновалась она.
– В родных пенатах, – ответила я.
– Станислав хочет тебя видеть.
– Но я не хочу видеть его, – воспоминания об Иркиных угрозах атаковали мой напряжённый мозг.
– Что ты говоришь! – возмутилась Валентина Васильевна. – Грозовский-младший – это не бомж Скворцов, он способен сделать тебя счастливой!
– Пусть делает счастливой Ирину Геннадьевну Шумилину, – съехидничала я.
Родительница издала негодующий звук и отключилась, а я упала на диван и заплакала. Но плакать не дали, заверещал мобильник.
– Оксана, – послышался из него голос Руслана. Или Стаса? – Оксана, я не приду сегодня ночевать, много дел.
– Каких дел? – вздохнула я.
– Хочу тебя обрадовать, на следующей неделе получу паспорт и полис, так что собираюсь взять кредит в банке и открыть новую фирму.
– Можешь обойтись и без кредита, – мой язык функционировал сам по себе. – Я тебе материально помогу.
– Даже так? – удивился Скворцов. – Но мне не нужна твоя помощь, Оксана, мужчина не должен жить за счёт женщины.
– Как хочешь, – пробубнила я и отключилась.
А потом приняла душ и завалилась спать.
Утро пришло неожиданно, и я поразилась болотной глубине своего сна. Рядом посапывала мама. Я внимательно вгляделась в её лицо, скользнула взглядом вниз и обнаружила небольшой синяк на шее рядом с сонной артерией.
«Похоже на засос, – озадачилась я. – Кстати, кто на днях был в нашей квартире? Ясно, что мужчина и ясно, что засос поставил тоже он…. Кто»?
И тут внезапная догадка ошеломила настолько, что я опустилась на пол. В горле запершило.
– Оксаночка, – пробудилась родительница, – что с тобой, Оксаночка?
– Что это? – отодвигая с её шеи прядь волос, холодно поинтересовалась я.
Мама вскочила с тахты и подбежала к трюмо, а потом вернулась и села рядом со мной.
– Доченька, я же ещё молодая, – жалобно всхлипнула она. – Он меня любит, я люблю его.
– Кто – он?
– Грозовский, – покрываясь пятнами, прошептала Валентина Васильевна.
– Ясно, – я встала с пола и пошла умываться.
У Юрия Николаевича уже давно умерла жена, он воспитывал сына