Примерки оставили у Ани смешанное чувство. С одной стороны ее чувство тревоги насчет похудения, как бы она его не отгоняла, усугубилось: юбки висели, в талии можно уже было засунуть пару пальцев, кофты и свитера выглядели, как мешок. Получалось, что ей и носить-то нечего. Она даже достала из комода давно купленный и никогда не надеванный черный с блестками купальник и надела его. Купальник сидел, как влитой. Аня вертелась перед зеркалом, смотрела на себя со всех сторон, и осталась своим видом довольна. Она испытала давно забытое чувство – отсутствие стыда за свое тело, когда ты не боишься раздеться, не сидишь на жаре запакованная, чтобы, не дай бог, не оскорбить эстетические чувства окружающих. Да, раздеваться ей было теперь можно, да только … зачем? Она давно не ходила ни на пляж, ни в бассейн. А может надо записаться в бассейн? Ане вдруг остро захотелось поплавать, ей казалось, что она вполне сможет.
И все-таки … почему она так похудела? А может ей кажется? Может это просто мнительность? Она решила поговорить с Феликсом, спросить, что он обо всем этом думает. Собственно, о чем об 'этом'? Феликс, ведь, ничего особо нового в ней не замечал. Аня повесила на вешалки всю свою одежду и ее приподнятое настроение враз улетучилось. 'Тоже мне разбушевалась. Наряжалась, как дура, вертелась перед зеркалом, паясничала, сама себе улыбалась и чему-то радовалась. Интересно чему? Вот чему ей, глупой, было радоваться?' – мысли о болезни овладели ею с новой силой. Аня взяла небольшое зеркало и стала в него смотреться: кожа лица показалась ей бледной, круги под глазами какими-то более явственными, второй подбородок подтянулся, стал меньше, зато больше обмяк, а щеки выглядели впалыми. Аня, как часто в последнее время, не замечая этого, облекала свои мысли в форму диалога самой с собой:
– Нет, как-то я плохо выгляжу. А когда ты хорошо в последний раз выглядела, идиотка?
– Ничего не сделала сегодня, а только целый день себя разглядывала.
– Кто это себя так пристально разглядывает в здравом уме? Какой-то болезненный интерес к собственной персоне.
– Если так на себя смотреть и к себе прислушиваться, можно еще и не такое заметить.
– Ладно, придет Феликс, поговорю с ним. Если ему ничего не заметно, значит я просто выдумываю: и худобу, и бледность, и … рак.
Было уже часов семь, а Феликс все не шел с работы. Черт бы его побрал. Что он там копается со своими психами. Желание видеть мужа, немедленно, овладело Аней. Она легла на диван в верхней гостиной и стала его ждать, он должен был с минуты