Последние несколько лет они с сестрой не очень-то ладили. Братская любовь к родной сестре меркла, как только она брала на себя смелость отчитывать Джастина. Бесконечные попытки проникнуть в его мысли отбивали всякую охоту считаться с ее мнением. Джастин игнорировал ее или отмахивался. Или делал то и другое. Со своими проблемами он старался разбираться сам теми способами, что были ему доступны. И от раза к разу борьба с неприятностями возвращала его к ночным прогулкам и экстремальным видам спорта, и это работало. Все шло своим чередом, а Ева пыталась разрушить хрупкий баланс, дававшийся Джастину с огромным трудом. Ее тонкой и неиспорченной натуре следовало держаться подальше от разборок в запущенной жизни брата. Со стороны все выглядело довольно гладко. Он смеялся, общался с людьми, занимался спортом, ходил в школу. У него были родные, семья, друзья. Если откинуть все бестолковые попытки Евы вправить Джастину мозги, он определенно ее любил. Еще с детства знал, что с сестрой ему повезло. Она красивая, добрая (когда не злилась), самоотверженная. Но когда она притворялась всезнайкой и воспитателем, лучше бы не подходила к Джастину. К несчастью, в последнее время она слишком увлеклась нравоучениями. Недомолвки и разногласия, в конечном счете, привели лишь к тому, что, как только Ева намеревалась поздороваться с братом, он уже начинал щетиниться, ожидая подвоха.
На взгляд Джастина, хоть и излишне вяло, но все шло так, как и должно было. К его образу жизни постепенно привыкли друзья. Просто освоили новые способы поведения в его присутствии. Учителя познакомились с новым Джастином. В отличие от остальных, учителей его поведение смущало меньше всех. В семнадцать лет у каждого были свои проблемы. И кто-то быстро избавлялся от них, а кто-то не очень. То, что Джастин превратился из маленького приветливого мальчика в огрызающегося подростка, никого не удивляло. Иногда казалось, что все забывали о нем. А иногда хотелось, чтобы было именно так. У огромного количества ребят в школе к Джастину находилась масса претензий. По большей части, необоснованных, раздутых и жалких, как об этом думал сам Джастин. И лишь с одной причиной он никак не мог спорить. Приходилось обороняться. В такие дни, когда к Джастину приставали в надежде задеть его посильнее, он возвращался домой подавленным.
Этот день не стал исключением. Подавленность возникла еще далеко за пределами школы, охватила Джастина с головой. И в очередной раз он переступил порог дома разбитым. Не из-за одноклассников, а потому, что вновь поддался воспоминаниям. Почему Дэрек то и дело цеплялся к нему, было ясно, как белый день. Но почему Джастин не мог с этим ничего поделать, и почему, не смотря на все попытки отвлечься и отдохнуть, за плечами все равно ощущался груз, и память не позволяла расслабиться, подкидывая картинки прошлого, он не понимал. Тяжесть тащилась за ним попятам, куда бы он ни шел, что бы ни делал,