– Ну и как тебе это нравится? – наконец заговорила Лия, словно продолжая внутренний разговор сама с собой. Из чего Мила не поняла ровным счётом ничего и потому переспросила:
– Ты о чём?
Лия молчала, и Мила замолчала тоже. Развернула конфету, откусила маленький кусочек и тихонько отхлебнула из своей чашки. Прошло несколько минут, прежде чем Лия, желая оттянуть объяснение, встала, подошла к окну, легонько поскребла своим красненьким ноготком по стеклу. Она никак не могла решиться, сам процесс говорения представлял для неё какую-то физическую трудность. Хотя она помнила, что Мила всегда была внимательна к ней, всегда проявляла какую-то особенную теплоту, особенно тогда, когда от Лии ушёл муж.
Вот уже несколько месяцев с Лией творится что-то неладное, Мила чувствовала это, и несколько месяцев она избегала встречи и разговора по душам. Но теперь она сама приехала, и Мила терпеливо ждала, когда Лия не удержится больше и начнёт откровенный разговор.
Лия отвернулась от окна, театрально заломила руки, как бы желая хрустнуть всеми пальцами сразу. Но это движение было ей не свойственно, и пальцы не хрустнули. Она села обратно в своё кресло, едва не опрокинув стоявшую на полу чашку с недопитым остывшим чаем. Мила вовремя подхватила её. Лия словно не заметила, она скрестила руки на груди, посмотрела Миле в глаза и повторила всё ту же фразу:
– Ну, как тебе это нравится?!
– Что? – отозвалась Мила.
Лия опять не могла ничего произнести, ей было очень трудно, словно подруга вынуждала её на разговор, хотя последняя не давала никакого повода. Наконец, Мила стала расспрашивать Лию. И ей стало немного легче.
– Что? Дела идут плохо?
– Да нет, их вообще нет, вот в чём беда.
– Месяца два? Так?
Мила сказала наугад, лишь бы показать, что она давно всё заметила и только из деликатности не заговорила с ней об этом сама.
– Ну да, с моего Дня рождения мне скверно на душе.
– Лия, милая, но разве для этого есть причина?!
В эту минуту Лия ненавидела её. Зачем она так снисходит до её проблемы? «Лия, милая…» Она рассердилась, но вместе с тем желание выговориться преобладало и раскрутило её на откровенность.
– Причина одна – старость.
– Слышать такое от тебя! Это очень серьёзное заявление.
Такой бесстрастный тон, даже внутренняя ухмылка в словах подруги, вывели Лию из себя. Она поднялась с кресла и встала опять лицом к окну.
– Ну… мы же все стареем.
– То-то и оно, Мила! Я сегодня официально оформила пенсию. Ужас! Мне 55 лет. Теперь я – пенсионерка.
Мила, не скрывая, ухмыльнулась:
– Я уже два года, как…
Она осторожно попыталась обнять Лию сзади, за плечи, но та быстро отшатнулась, даже шагнула от неё в сторону. Ей очень неприятно было такое касание. Ей совсем не легче было от того, что это явление распространялось на её подругу