Только в четыре утра Саша привёз распечатку Пленума, и Кокина, не машинистка, а пулемёт, за полчаса перепечатала текст и отправила линотиписту.
К утру газета была готова и из экспедиции отправилась по гарнизонам.
Генерал номер заметил. Он ревностно следил за своим детищем, но на планёрках не присутствовал, предпочитая высказывать замечания подполковнику Ялыгину. На этот раз он посчитал уместным лично поучаствовать на разборе вышедшего в свет номера, отметил высокий профессионализм журналистов, участвовавших в его подготовке, и всем объявил благодарность. Как говорят, мелочь, а приятно. Хоробрых ходил гоголем – идея принадлежала ему. Я тоже остался доволен. Обещание Тюхтяеву выполнялось на совесть, и меня не покидала мысль, что он помнит про условия, при выполнения которых я снова окажусь в воздухе.
Приближалась летняя сессия, и я зачастил в университет. С горем пополам сдал в деканат контрольные работы, без выполнения которых вызов на экзамены не высылали. К своему удивлению я обнаружил, что задания для заочников были не индивидуальные, а типичными, давно уже выполненными прошлыми поколениями студентов. Единственное неудобство для молодых – многообразие вариантов. Надо было немало поработать, чтобы найти среди старшекурсников именно того, кто выполнял в прошлом твоё задание. И здесь на первый план выступали связи. Чем больше друзей и знакомых, тем больше шансов найти партнёра из параллельного мира. Можно, конечно, воспользоваться помощью секретариата или даже автора контрольных задач, однако за услуги надо платить, а эта роскошь львиному большинству слушателей была не по карману.
Университет вызывал у меня двоякое чувство. С одной стороны, престиж самого старинного учебного заведения России и слава его выпускников невольно заставляли гордиться уже тем, что и мне посчастливилось приобщиться каким – то образом к истории. Широкие, бесконечно длинные коридоры с паркетными старинными полами, высокими окнами и потолками, вдоль стен которых стояли бюсты знаменитых людей, а между проёмами окон в хронологическом порядке висели портреты учёных, – уже только это вызывало молчаливое почтение к прошлому. А богатейшие библиотеки с сотнями тысяч книг на всех языках мира и современные научные лаборатории, оснащённые последними достижениями техники предоставляли широкий простор созиданию и творчеству.
С другой, – мне не нравились внутренности первого этажа главного здания. Узкие коридоры с низкими подоконниками, с утра и до позднего вечера протираемые задницами студентов обоего пола. Обшарпанные тёмные двери аудиторий с короткими объявлениями снаружи, своды, похожие на купола. Выщербленные полы и толпы людей от пятнадцати до преклонных лет, без умолку говорящих