Да и в чем богатство? Каждый понимает его по-своему. Для одних это деньги, яхты, власть, вседозволенность. Для других – достаток, жизнь по справедливости, чистая, не отягощенная проступками репутация.
Генерал был служивым человеком и где-то в глубине души, как и все настоящие военные, презирал коммерсантов, политиков, торгашей. В его стране давно построили такое государство, в котором главной ценностью были не чистая совесть, душа и порядочность, а золотой телец.
Обладание им оправдывало все то плохое, на что приходилось идти.
И в этом была какая-то страшная несправедливость, с которой Говард никак не мог примириться внутри себя. Он давно научился скрывать свои мысли и никогда не шел наперекор начальству, не становился на путь «правдоискательства», хотя и часто замечал несправедливости вокруг. Но для себя сделал вывод: если в твоих силах что-то изменить – меняй. Если нет – отходи в сторону. Командир отдал приказ – выполняй!
В рамках своих полномочий и не нарушая прямого приказа можешь что-то сделать по справедливости – сделай! Не можешь – утрись и выполняй приказ, каким бы чудовищным он ни был…
Не стоит бросаться с дубиной на танк. Он тебя просто переедет гусеницами.
Поэтому инстинкт самосохранения превыше всего.
Да и на твою страну ведь никто не нападает. Обычно наоборот…
Генерал всегда гнал от себя эти крамольные мысли и пытался прикрыться профессией. Он военный, а не политик, философ, правозащитник. Каждому свое.
Так было.
Но в последнее время что-то поменялось. И в голове Говарда, и у некоторых сослуживцев, и, кажется, во всем мире.
Надо разобраться. Для самого себя.
Сегодня, когда рыбалка подойдет к концу и они с Рэндом сядут перекусить, будет самое время получить ответы на мучившие вопросы. По крайней мере, хоть что-то прояснить для себя.
Со стороны лагеря послышался стрекот двигателя вертолета, через минуту большая синяя стрекоза пролетела над головой, сделала круг и унеслась куда-то за реку.
Рыболовы остались одни.
Красное перышко поплавка одной из удочек несколько раз слабо дрогнуло, затем резко ушло под воду. Говард подсек и почувствовал через комель удилища тяжесть и рывки. В глазах загорелся спортивный азарт, а тело напряглось и изготовилось к борьбе, как на боевой операции.
Через минуту вываживания добыча оказалась на берегу – это был приличный окунь, примерно на полкилограмма.
Он отправился в садок, а Говард, окрыленный успехом, насадил на крючок свежего червяка и вновь забросил удочку.
Отыскал глазами Рэнда, который, натянув на себя непромокаемый рыбацкий костюм с высокими резиновыми сапогами чуть ли не до подмышек, вошел в воду по пояс и часто взмахивал спиннингом, стараясь сделать броски подальше и обловить участок побольше.
Дуглас свистнул напарнику и, когда тот обернулся, поднял из воды и показал садок с окунем. В ответ сенатор оттопырил большой палец и с удвоенным усердием принялся хлестать