Игнат отложил в сторону нож, прошел в сени к рукомойнику, вымыл руки и вернулся в избу. Харис тем временем нарезал хлеб и огромным черпаком разлил по мискам похлебку. Запах был такой, что Игнат покрутил головой.
– Слышь, басурман, может, по пятьдесят под козу?
– По пятьдесят, но не больше, – согласился Ахмедзянов.
Игнат достал толстостенные граненые стопки. Стекло было мутноватое, будто их после употребления ни разу не вымыли, но на самом деле стопкам было лет двести. Еще прапрадед Игната, один из первых поселенцев на Луковом Камне, основал эту заимку и завез сюда утварь, которой охотники до сих пор и пользовались. Правда, железные вещи сносились: ножи сточились, старый котел прохудился, миски и кружки проела ржавчина, так что теперь на кухонной полке тускло поблескивала утварь из пластали, но стопки, хоть и помутнели, служили исправно.
Разлив по стопкам кедровую настойку, Игнат поднял свою:
– Ну, чтоб рука была верной, а глаз острым!
– И чтоб собачки нюх не потеряли, – добавил Харис.
Они чокнулись. Игнат опрокинул стопку в заросший пегой бородой рот, Ахмедзянов выцедил свою аккуратно и не спеша. Синхронно взялись за ложки. Игнат отодвинул мясо в сторону и принялся хлебать истово, отрываясь от миски, только чтобы откусить хлеба. Ахмедзянов ел вдумчиво, прищуривая от пара и без того узковатые глаза.
В маленькие оконца светило заходящее солнце, оставляя на дощатом полу желтые квадраты. По краям окна мороз прошелся ледяной кистью. В избе пахло похлебкой, дымком от сгоревших в очаге поленьев, выделанными шкурами. Три крепко сбитые лежанки вдоль стен, на стене возле двери два охотничьих лучевика, вот и вся обстановка.
Игнат доел мясо из похлебки, повесил над очагом чайник.
– Что-то турист наш запропал, – сказал он, щепочкой ковыряясь в крепких желтоватых зубах, – пять суток, считай, как ушел.
– Парень тертый, по всему видно. Не пропадет, – рассудительно ответил Ахмедзянов. – Если завтра не появится, можно пойти поискать.
– До завтра его заметет так, что и с собаками не найдешь.
– Если до сих пор не замело, то сутки ничего не решат.
За окном взбрехнули собаки – две охотничьи лайки. Игнат подошел к окну, наклонился, пытаясь разглядеть за морозными узорами, что потревожило собак.
– Во, легок на помине, – сообщил он, ухмыляясь в бороду. – Вроде жив-здоров, шагает бодро.
– С добычей?
– Не видать. Сейчас спросим, где плутал и кого добыл.
Скрипнула входная дверь, в сенях затопали, сбивая с обуви снег, и Сандерс, слегка осунувшийся, но довольный, шагнул в избу вместе с клубами пара.
– Добрый день. – Он скинул капюшон и обтер ладонью лицо.
– День добрый, – прогудел Игнат. – Где ж тебя носило, сокол ясный? Вон Харис все глаза проглядел.
– К горам ходил, – ответил Сандерс, присаживаясь к столу. – Ух… ноги гудят.
– Понятное дело: это тебе