Страна его бросила.
Начальник – полковник КГБ, хватаясь за сердце, сбежал домой.
Так же поступили все сотрудники «штази», немецкой разведки. Когда туда явилась толпа, сотрудники распахнули двери и убрались с дороги.
В раскрытые окна летели бумаги с грифом «совершенно секретно». Пароли и явки. Работа нескольких десятилетий вылетала в трубу.
Опьяненная легкой победой, толпа двинулась к отделению КГБ.
Владимир смотрел в окно.
Он остался старшим в этом дурдоме.
– Ты идешь со мной, – сказал он лейтенанту, – Надень солдатскую шинель, возьми автомат.
Короткая лесенка, узкий двор.
У ворот на территорию сгрудилось человек сто. Или больше. Или меньше.
Ночь. Видно только тех, что стоят в свете фонаря.
Владимир стоял и молчал. Минуту или две.
За спиной маячил автоматчик.
Рука лежала на кобуре. В пистолете Макарова полная обойма.
Если придется, он будет стрелять.
И это он сказал пришедшим людям.
Он просто сказал правду.
Инопланетный переводчик ничего не изменил бы.
Он сам был достаточно убедителен.
Люди ему поверили. И ушли.
«Ты действительно бы стрелял?» – спросил женский голос.
«Да, – вздохнул Владимир, – стал бы».
«Но ведь это чудовищно».
«Нет. Это такая работа. Это моя обязанность. Как у тебя – переводить, не вмешиваться. Моя зона ответственности – безопасность. А безопасность может обеспечить только сила. И если не само насилие, то готовность на него пойти».
«Я нашла в твоей голове подходящую поговорку…»
«Про то, что если хочешь мира…»
«…Надо готовиться к войне. Теперь я поняла».
«Поняла, что такое «верить» и «не верить»?
«Это тоже, – согласилась переводчица, – Но еще я поняла, почему Демосфен выбрал именно тебя».
Владимир отвел взгляд от оратора в центре «стадиона».
Поозирался.
«Я бы хотел тебя увидеть».
Девушка усмехнулась.
«А я смотрю на тебя».
«Откуда?»
«Здесь сотни видеофиксаторов. Я смотрю через них на тебя».
Человек поднял лицо и прикрыл глаза.
«Как тебя зовут?»
Переводчица впервые не отреагировала на вопрос.
«Ты здесь?»
«Никто никогда меня не спрашивал о таком», – тихо сказала девушка.
«Как же к тебе обращаются? – удивился Владимир и кивнул на полные трибуны. – Ты же общаешься со всеми этими уродцами».
«Каждая раса называет меня по-своему. Переводчик, глашатай, транслятор, репродуктор, архивариус, секретарь и так далее. И никогда с большой буквы».
«Звучит неубедительно, – подумал человек, – Даже в армии обращаться по званию считается фамильярностью. И прибегают к этому во время конфликтов или какого-то обострения».
Девушка опять промолчала.
«Конечно, если ты хочешь, чтобы тебя называли по должности».
«Нет! –