Алчность. Дмитрий Иванович Живодворов

осторожно тронул камень. Он был холодный, это почему то удивило Бруслова, судя по его блеску, он должен был быть горячим. Поднажав на него, он услышал характерный треск, и камень очутился в ладони. Какой тяжелый подумал Бруслов. Отличить бриллиант от стекла, он мог уверенно, так как в семье оставались ценности в виде украшений по матушкиной линии, до тех пор, пока он их не заложил в ломбард, и блеск настоящего бриллианта он не спутал бы ни с чем. Но это был, по-видимому, алмаз. Его неограненость и первородность вгоняли в замешательство и сомнения. Всю ночь Бруслов не мог уснуть. Первые лучи солнца он встретил стоя у окошка и жадно вдыхая воздух. Не выдержал. Пошел бродить по улицам, камень при этом держал в ладони, а ладонь в кармане пиджака. Ждал открытия ювелирной лавки немца Крюге. Он доверял этому немцу и как человеку и как специалисту. Немчура скажет правду – думал Бруслов. И если его находка действительно алмаз – то все его беды закончены разом. Жизнь снова улыбнется ему. Так мечталось Бруслову во время ожидания. В 8-25 появился Франц – сын ювелира. Он подошел к двери, отворил ее, оглядел улицу. Увидев Бруслова, он почтительно кивнул. Ровно в половину девятого подошел к лавке сам Гер Крюге, маленький, толстый обрусевший немец с типичной залысиной ювелиров. Он уверенно толкнул дверь и скрылся внутри. Бруслов вошел через мгновение. Ювелир обернулся на звон дверного колокольчика и, увидев знакомого клиента привычно, улыбнулся.

      – Как дьела Никита Сэлифанофич? – он говорил с типичным для немца акцентом. – Дафненько Фас нэ было. Слышал о Фаших нэприятных клопотах. Крэпитэсь друг мой! Got mit uns! – с этими словами, он многозначительно посмотрел на потолок. В ответ Бруслов неуверенно поздоровался, и, подойдя к ювелиру очень близко, сказал:

      –Господин Крюге у меня к Вам весьма деликатный вопрос. Весьма! Дело в том, что, – тут он запнулся, – у меня есть камень драгоценный, от тетушки, знаете эти милые старушки с их тайнами и секретами. Так вот она всю жизнь хранила этот камень в своей шкатулке с различной старой ностальгической дребеденью. Но, неделю назад она преставилась. Мне досталась эта самая шкатулка и, разбирая ее, я обнаружил вот этот камень.

      Сказав это, он достал из кармана алмаз и разжал ладонь.

      – Хотел бы, чтобы Вы сказали, это может быть ценным или обычная стекляшка?

      По виду немца можно было понять, что он удивлен и крайне заинтересован. Он надел ювелирную лупу, взял камень, направил свет.

      -Mein Gott! – сказал на выдохе Крюге.

      –Das ist unglaublich! Это настояший алмаз! Это огромний, рэдчайший алмаз с розовым оттенком. Ви обладаете настоящим сокровищем! Как этот камэнь оказалсья у Ваша тьетушка? Ви счастливчик mein Freund!

      Бруслов все это время стоял сам не свой. От нервного напряжения у него заложило в ушах, лицо горело, было душно. Он видел реакцию немца, он понимал, что вот сейчас его судьба развернулась на 180 градусов. Ювелир в это время тряс его руку и поздравлял. – Вот так тьётушка! – восклицал Гер Крюге.

      – И сколько, по-вашему,