Больше вопросов Юра не задавал, а направился в самый глубокий ярус города туда, где располагался морг.
Мертвых в землю не закапывали, так как экономили посевную площадь, и не сжигали, что бы враги по дыму костров не знали о потерях среди населения. Трупы умерших оставляли в специальном склепе, высеченном в горной породе, располагавшемся на одном уровне с противовоздушными пушками.
Включив в морге свет, Юра увидел восемнадцать тюков с телами. На столе под лампой лежали куски человеческих тел. Приблизившись, он всмотрелся в них повнимательней…
Это были обнаженные части тел мужчины и женщины. Теперь Юра понял, что имел в виду Вазген Ашотович. Женские останки принадлежали Мелисе – фаворитке Давида, а мужские когда-то были парнем из недавнего пополнения разведчиков. Имени его, как Юрка ни старался, вспомнить не смог. Судя по тому, что они были обнажены и половой орган разведчика по-прежнему находился в детородном органе тела Мелисы, обрубленном серпом ниже колен и чуть выше поясницы, в момент смерти они явно были не на вышке, а, скорее всего, где-то в кустах поблизости…
Внимательно исмотрев их останки, Юра пришел к выводу, что Мелиса, после того как ее прямо во время полового акта разрубили на части, была еще некоторое время жива…
В предсмертной маске, застывшей на ее лице, читалось удивление и страх…
Разъединив друг от друга, окоченевшие части тел, Юрка положил их в тканевые мешки и подтащил к общей груде, упакованных для захоронения, трупов. Размышляя о том, как воспримет новость о гибели своей любимой женщины Давид, он поднялся в помещение лазарета, однако Вазгена Ашотовича там уже не застал.
В ординаторской сидели рабочие хозяйственной команды – таец Кьет и финн Юхани, которые были друзьями «не разлей вода» и всегда, даже к женщинам, ходили вместе.
Это была странная парочка. Невероятно высокий, для представителей своей нации, и толстый Кьет, всегда молчаливый и апатичный ко всему происходящему, являлся прямой противоположностью невысокому и худенькому Юхани, который был чрезмерно любопытен и любил поговорить на любые темы. Про Кьета дед Миша часто повторял: «Этот спокойный, как мертвый питон», а Юхани называл «трындычихой».
Когда Юра вошел, они сидели и что-то пили из металлических кружек. Лицо Кьета, как обычно, ничего не выражало, а Юхани скорчил вопросительную гримасу и спросил:
– Можно забирать?
– Да. Все готово, – ответил Юра.
– Мы бы и сами их разложили, только Кьет не захотел. Она нравилась ему. Он очень переживает по поводу ее смерти, – решил необходимым сообщить Юхани.
Юра с сомнением посмотрел на бесстрастное лицо Кьета и у него спросил:
– Кьет, это правда?
– Конечно, правда, – как обычно бывало, за Кьета ответил финн. – Она часто к нам в комнату приходила… Хотя, она много к кому ходила…
К своему удивлению Юра заметил в карих глазах Кьета, что-то похожее на слезы, но тот отвернулся