– Какие контракты, Гейнц?
– То, что Ленц и обещал, там сегодня был один дирижер – итальянец. Короче, через четыре дня я уезжаю в Рим, приеду не скоро, успеешь от меня отдохнуть.
– Гейнц, Аланд запретил тебе это делать.
– Он мне не запретил, он мне не советовал. Это не одно и то же.
– Гейнц, поговорим об этом завтра, ляг проспись.
– Я трезв. А этого ты зачем сюда притащил? Он теперь твой приятель – или что-то еще?
– Клаус, поезжай на такси, сегодня, я так понимаю, все отменяется, я не могу его одного оставить. Сейчас машину вызову.
– Можешь проваливать со своим Венцелем, я подписал хорошие контракты, а ты нет чтоб порадоваться, готов представить меня пьяным дураком.
– Гейнц, говорить будем утром, ляг спать. Клаус, сейчас, машина быстро приедет.
Гейнц пошел на кухню, сел за стол, нахмуренный и сердитый.
– Венцель, иди сюда, – требовательно сказал он.
Венцель вопросительно взглянул на Вебера, набиравшего номер, но пошел.
– Сядь. Что ты сюда приперся?
– Я просил господина Вебера позаниматься со мной, он, правда, сказал, что не занимается преподаванием, и сказал, чтобы я с вами договаривался, но раз вы уезжаете…
Гейнц врезал ладонью по столу, Венцель вздрогнул всем телом.
– Ты в двенадцать ночи надумал прийти договариваться?
Ладонь Гейнца еще раз врезалась в крышку стола.
– Что тебе от Вебера надо?
– Ничего, мы просто разговаривали.
– Вебер, значит, остаться с нами поговорить у тебя не было времени, а с этой овцой ты пробеседовал вечер и тебе не жаль твоего драгоценного времени?
Вебер вызвал такси и пришел на кухню.
– Клаус, идем вниз, не обращай внимания. Я впервые вижу его таким, жаль, что это произошло при тебе.
– Я тебе задал вопрос, Вебер, – настаивал Гейнц.
– Ну, и черт с ним, с твоим вопросом, Гейнц. Пошли, Клаус, я тебя до машины провожу. Не обращай внимания и не говори никому, его бесы дерут. Видишь, он уже в Рим собрался, ему плевать, что у него через неделю следующий концерт.
– У меня был заявлен Корелли вот с этим плешивым придурком, а ты просил тебя больше по поводу совместных выступлений не беспокоить. Так что концерта не будет, и сонаты Баха я с ним тоже играть бы не стал. Я ничего и никогда с этим клоуном играть не буду, будь он ассистентом хоть самого дьяявола. И вот такие, Вебер, преподают в их вшивой Школе Музыки – якобы высшей.
– Я уволился сегодня, господин Хорн, – ответил Клаус. – Я не ассистент профессора, я там больше никто.
Глаза Гейнца блестели металлическим блеском.
– Ты сам по себе никто, но то, что ты это понимаешь, конечно, говорит в твою пользу.
– Клаус, ты официально уволился? – забеспокоился Вебер. – Ты мне не сказал.
– А что об этом говорить? Это естественно.
Гейнц поднялся, видимо, для того, чтобы с одобрением похлопать Венцеля по плечу, Вебер встал между ними.
– Гейнц,